Джесс Лури - Когда деревья молчат

– Я позвонила сержанту Бауэру, – сказала она.

Я вздохнула так громко, что она вздрогнула.

– Он не заберёт тебя в тюрьму, – сказала она, неправильно расценив мой шок. – Он лишь поговорит с тобой о том, что произойдёт, если ты снова это сделаешь. Должна сказать, я очень удивлена, что ты что-то украла, Кассандра. Ты одна из моих лучших учениц. У тебя что-то не так дома?

Мой ответ вырвался, как пушечное ядро.

– Нет.

У миссис Яновски сверкнули глаза. На секунду я подумала, что всё испортила. «Люди не поймут, насколько мы творческие , – всегда говорил папа. – Если вы расскажите им, как мы живём, то они нас разделят, а вас заставят жить с незнакомцами. Это ваш выбор, если вы этого хотите, я точно этого не хочу» .

Но она не стала задавать ещё вопросов про мою ситуацию дома.

– Тебе придётся извиниться перед Хизер за то, что ты у неё украла. Она уже скоро будет здесь.

Тогда сам Господь не смог бы остановить мои слёзы. Зачем Краб на меня настучал? Я бы не оставила себе блеск для губ, но миссис Яновски этому не поверит. Как и Бауэр. Я просто хотела его понюхать, чтобы притвориться, что он мой. Ага, конечно.

– Также тебе придётся остаться сегодня после уроков. – Голос миссис Яновски смягчился. – Но я не стану записывать это в твоё дело, Кассандра. Не плачь. Все мы ошибаемся. Если ты снова этого не сделаешь, то всё будет в порядке.

Я несчастно кивнула. Я в жизни не оставалась после уроков. Как и Сефи. Это означало, что придётся вовлекать родителей, а папа ясно дал понять: оставайтесь вне поля зрения. Это было намного хуже, чем проблемы Сефи с химией. За окном миссис Яновски сияло солнце, и его сияние казалось сюрреалистичным. Я чувствовала, будто не заслуживаю даже смотреть на него. Подъехал черно-белый автомобиль сержанта Бауэра. Видимо, он патрулировал где-то неподалеку, когда ему позвонили.

– А вот и он, – сказала миссис Яновски. Её голос снова стал деловитым.

Хизер его опередила. Она выглядела испуганной, как и я, когда ее впустили в кабинет. Во мне вспыхнула зависть, резкая и горячая, а затем растворилась. Она просто спокойно отсюда уйдёт.

– Миссис Яновски? – сказала она.

Директриса указала на меня.

– Кассандра хочет тебе что-то сказать.

Я не могла посмотреть Хизер в глаза. Я схватила пластиковое шоколадное печенье с края стола миссис Яновски и протянула его ей.

– Я взяла твой блеск для губ. Прости меня.

Хизер вырвала его у меня из рук, но ничего не сказала.

Я глянула на неё краем глаза. Она уставилась на блеск, между её бровями пролегла складка.

– Я сказала: «Прости меня», – повторила я.

– Я и забыла про него. – Она посмотрела на миссис Яновски. – Я могу идти?

– Да, Хизер. Спасибо. И не стоит рассказывать о произошедшем здесь своим одноклассникам.

Наверное, миссис Яновски хотела добра, но она точно не понимала, как работает средняя школа. Я задумалась, какое у меня будет новое прозвище.

Хизер вышла, когда зашёл сержант Бауэр. Он повернулся сначала к ней, а затем ко мне, его голова была склонена набок. Я наблюдала, как он складывает два и два. Видимо, миссис Яновски не говорила моего имени, когда позвонила ему.

Одна из наших учениц воровка. Вы можете приехать и хорошенько ее запугать?

С удовольствием.

– Ты дочка Донни?

– Да, сэр. – Я не сводила с него пристального взгляда. Мне было стыдно перед миссис Яновски и Хизер, но перед ним я унижаться не стану. Я вспомнила, что он делал с Кристи на папиной вечеринке – сгорбленные, с закрытыми глазами, их кожа вся потная и противно пахла, на нем были только серебряные наручные часы и жетоны, которые издавали металлический звон динь динь , когда он толкался.

– Дальше я сам справлюсь, – сказал Бауэр миссис Яновски так, как будто был вправе выгонять ту из собственного кабинета.

– Я останусь, если не возражаете, – сказала она.

Мне хотелось её обнять. Трахаться , они с папой говорили об этом у «Малыша Джона». Трахаться, грибы и каждые несколько лет, как чума . Я слышала только эти отголоски, слова скрежетали, как ноты на расстроенном фортепьяно.

– Мне всё равно, – сказал Бауэр, усаживаясь на край стола и держа свою шляпу в руках. Он вытащил ручку из кармана своей рубашки, но не потянулся за бумагой. Он лишь нажимал на кнопку на ручке. Щёлк-щёлк. Щёлк-щёлк.

– Ты же знаешь, что воровать плохо, правда?

– Да.

А ты знаешь, что то, что ты делал на вечеринке у папы, тоже было плохо?

– Что ты сказала? – щёлк-щёлк. Щёлк-щёлк.