Гейнц Зенкбейль - Воспитание жизнью

— Этого слишком мало, мне нужна по крайней мере неделя!

— Хорошо, три дня.

— За три дня я ничего не успею сделать, мне нужно хотя бы шесть.

Некоторое время они еще торговались. Кому-нибудь другому Брайтфельд просто не дал бы и пикнуть, однако лейтенанта он знал давно, знал, что на него вполне можно положиться. Они вместе участвовали в многочисленных учениях, боевых стрельбах, проверках, и между ними завязались дружеские отношения.

— А с программой по преодолению водных рубежей вовремя справитесь? — поинтересовался Брайтфельд.

— Так точно, товарищ майор!

— Хорошо, договорились — четыре дня.

— Подчиняюсь власти, — вздохнув, ответил Тель.

— Подчиняйтесь, подчиняйтесь, — сказал Брайтфельд. — Давайте сюда ваш рапорт! — Медленно, словно все еще не желая окончательно согласиться, он подписал листок, протянул его через письменный стол Телю и неторопливо почесал затылок. — В конце концов, мы с вами оба солдаты, — сказал он. — Короче, вы понимаете, что я хочу сказать. У вашего отца, полковника…

Через пять минут Тель уже спускался по широкой лестнице штаба. Теперь, когда отпускное свидетельство лежало в его удостоверении, у него было только одно желание: как можно скорее переодеться, вытащить из сарая заправленный еще несколько недель назад мотоцикл — и в путь!

Но сначала ему надлежало выполнить кое-какие формальности по передаче дел. По бетонной дорожке он прошел к высокому зданию казармы, где на одном из этажей размещалась его рота.

Первое, что бросилось ему в глаза, когда он вошел в свой кабинет, — какая-то бумажка, лежавшая на письменном столе. Тель отлично помнил, что раньше бумажки здесь не было. Он обошел вокруг стола, не ожидая ничего хорошего. «Прочитать или не стоит?» Наконец он взял ее в руки и развернул. Почерк был разборчивый.

«Я, унтер-офицер Якоб Тесен, — читал Тель, — прошу освободить меня от должности командира танка второго танкового взвода и перевести меня в одну из рот соседнего полка. Основание: отсутствие взаимопонимания с экипажем танка».

«Теперь прощай, веселый отпуск, — мелькнуло у лейтенанта в голове, — конечно, если не произойдет какого-нибудь чуда».

Он подошел к окну и раздвинул шторы. Внизу на широком, поросшем травой плацу было тихо. Несколько унтер-офицеров медленно шли к столовой.

«Нет, — подумал Тель, — на чудо рассчитывать не стоит. Но еще не все потеряно, кое-что можно исправить. С этим Тесеном нужно поговорить, и притом немедленно!»

Отворив дверь кабинета, он позвал из коридора дежурного фельдфебеля.

— После ужина, — приказал ему Тель, — пришлите ко мне унтер-офицера Тесена! «Все уладится, и через полчаса меня уже здесь не будет», — мысленно успокоил он себя.

Однако желанию лейтенанта Теля не суждено было сбыться. Елену увидеть не удалось, да и Якоб не отказался от своего решения.

— Представь себе, отец, сколько я его ни уговаривал, все впустую! — объяснял Тель отцу, с которым ему удалось встретиться дома перед самым отъездом на учения.

Из-за серого лесного массива порывом ветра донесло гул моторов. Полковник, сидевший на плащ-палатке у небольшого костра, подкинул в огонь охапку хвороста. Ветки намокли от дождя: в костре послышалось шипенье и треск, потом кверху повалили густые белые клубы дыма. Некоторое время полковник ворошил палкой в костре, и Телю казалось, что отец не слышит его слов.

Но полковник вдруг спросил:

— Так, значит, не хочет он, этот твой унтер-офицер, оставаться у вас в роте?

— Да, — ответил Тель, — унтер-офицер Тесен настаивает на своем.

Гул моторов все нарастал. Полковник поднял голову.

— Водитель! — крикнул он высоким скрипучим голосом, не оборачиваясь.

В укрытии за соснами хлопнула автомобильная дверца. Ефрейтор, выскочив из кабины, подбежал к костру. Под мышкой он держал туго набитую папку, потрепанную, с оторванными ручками. Тель вспомнил, что когда-то подарил ее отцу в день двадцатилетия его воинской службы.

— Зачем она мне, — проворчал тогда отец и подозрительно покосился на подарок сына, — студент я, что ли?

Однако папку все же взял, и с тех пор она стала его постоянной спутницей на всех учениях. Она всегда была туго набита топографическими картами, таблицами, схемами, сигаретами…

— Что случилось? — спросил шофер, остановившись сбоку за спиной полковника и несколько наклонившись вперед.

Отец взглянул на сына, и в его прищуренных глазах вспыхнул задорный огонек.