Матс Страндберг - Последняя комета

Я беру курс на вывеску Н&М, стараюсь двигаться к ней, но невозможно идти по прямой. Мне приходится обходить пытающихся держаться за руки людей, уклоняться от горящих сигарет, пригибаться, чтобы мне не выкололи глаза зонтиком, который кому-то хватило ума открыть среди общего хаоса. Крики слышны повсюду. Я не знаю, как долго сумею контролировать себя, пожалуй, в любой момент мои пока еще осмысленные действия могут превратиться в паническое бегство, когда мне будет наплевать, что я сбил кого-то, и страх оказаться под чужими ногами тоже пропадет.

– Симон.

Голос Тильды. Я замечаю ее в нескольких метрах от себя. Она растерянно оглядывается.

– Тильда! – кричу я и пытаюсь пробиться к ней. – Дай мне руку!

Она старается дотянуться до меня. Мы успеваем только коснуться друг друга, но потом ее толкают. Но она не падает. Она тянется ко мне снова, и наши пальцы сплетаются. Я крепко держу Тильду за руку.

– У тебя кровь, – говорит она и смотрит на меня своими стеклянными глазами.

Я обнимаю ее одной рукой. Вижу алые капли на своей куртке. Наши тела так близко друг к другу, когда мы протискиваемся сквозь толпу. У Тильды развязались шнурки. На них постоянно наступают. Но в конце концов мы добираемся до края площади.

Тильда садится на корточки рядом с витриной, и я слежу, чтобы никто не споткнулся об нее, пока она неловко завязывает шнурки. Они черные от грязи. Пачкают ей пальцы.

Из-за стекла голые манекены таращатся на площадь, где хаос только нарастает. По пульсации на брови я понимаю, насколько быстро бьется мое сердце. Я осторожно прикасаюсь к ране и смотрю на кровь, которая смешивается с дождевой водой у меня на кончике пальца.

Тильда поднимается, покачиваясь, опирается на стекло витрины.

– Я встретила Аманду и Элин, – говорит она. – Но не знаю, где они сейчас.

– Я потерял Али и Хампуса. И не видел Юханнеса с тех пор, как мы пришли сюда.

Мой голос немного сел после крика. На площадь въезжает полицейский автобус с включенной мигалкой. Люди стучат по нему ладонями. Возбужденно орут. Я достаю мой телефон. С облегчением вижу сообщение от Юханнеса:

«Ушел домой раньше. Утомила Аманда. Поговорим завтра».

Тогда, по крайней мере, с ним все нормально. Я поднимаю взгляд на Тильду. Она наклонила голову набок и наблюдает за полицейскими, которые вылезают из своего автобуса и пытаются прекратить одну из драк.

– Сегодня вечером случится что-то ужасное, – говорит она немного нараспев.

Мне становится чуточку не по себе. Я смотрю на стражей порядка. Их очень мало.

Тильда права.

Внезапно я чувствую себя абсолютно трезвым.

– Нам надо убираться отсюда, – говорю я.

Она только ухмыляется, когда я снова беру ее за руку. Странно смотрит на меня.

– Тильда, что ты принимала сегодня вечером?

Она хихикает. Это звучит жутковато, словно эхо от кого-то, находящегося где-то далеко. Она здесь, но все равно как бы не со мной.

– Что тебя так рассмешило? – спрашиваю я.

Она замолкает резко. Похоже, размышляет.

– Я не знаю.

Я решаю больше не приставать к ней с вопросами. Крепче сжимаю ее руку:

– Держись за меня, вдвоем нам будет легче выбраться отсюда.

Она, по крайней мере, не протестует. Мы идем близко к домам, пока не выходим на Стургатан и не оказываемся в общем потоке, шагаем по битому стеклу и окуркам, сломанным зонтикам и пластиковым пакетам.

Откуда-то издалека слышится детский плач. Я оборачиваюсь. Но вижу не ребенка, а очередную драку, начавшуюся позади нас. Я ускоряю шаг. Тащу Тильду за собой. Мы проходим разбитые витрины цветочного магазина, где раньше работала Джудетт. Кафе, где у нас с Тильдой было первое свидание. В другое время, в другом мире, где казалось, что никакие опасности нам не угрожают.

Тильда тогда была другой. То же самое касается и меня.

«Той Тильды, с которой ты был… больше не существует. Ее, наверное, вообще нет», – думаю я.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я.

Тильда сонно ухмыляется. Спотыкается за моей спиной.

– На сто процентов.

– Что на сто процентов?

Она отклоняет голову назад. Смотрит на меня из-под полузакрытых век.:

– На сто процентов затраханной.

Потом она смеется. Пробует вырваться.

– Я справлюсь сама. Ты можешь идти, – говорит она.

Одна часть меня хочет, чтобы я сделал это. Мне больно видеть ее такой.

– Уходи, – продолжает она. – Я не могу… когда ты смотришь на меня… собачьими глазами.

Я дергаю ее за руку. Она чуть не падает.