Владимир Мазурин - Дурные деньги

— Приходи, обязательно приходи…

Петька действительно пришел ночевать к Степану, однако им было грустно и одиноко. Вечер показался нескончаемо долгим.

Сначала Петька частенько наведывался к Степану, потом стал приходить все реже. В самом деле, интересно ли мальчишке со стариком…

Умер Степан посреди глухой зимней поры. Умер неожиданно для однодеревенцев: все прочили его в долгожители.

1977

— Ниночка!

О, господи, господи! Опять «Ниночка», на каждом шагу «Ниночка»! Сдерживая себя, Ниночка оборачивается. «Что еще от меня надо?» — можно прочесть в быстром взгляде ее карих глаз.

— Может, пересядешь к нам? — предлагает мать. — Там, у окна, дует.

— Вот еще!

Ниночка уже не пытается скрыть досаду, которая подчеркивается не только голосом, но и мгновенной, как взгляд, гримаской и недовольно вздернутым плечиком. Она отворачивается к окну, и глаза ее тут же тускнеют, сосредоточившись на чем-то своем, внутреннем.

К посадочной площадке подлетает парень и останавливается около урны для мусора, чтобы докурить сигарету. У него ниспадающие до плеч, роскошные, как у женщины, белокурые волосы, бледное миловидное лицо и длинные ноги, стройность которых подчеркивают узкие, тесные джинсы, перехваченные по бедрам широким ремнем.

Парень щелчком отправляет окурок в урну, легким, пружинистым разбегом преодолевает расстояние до автобуса, вскакивает на подножку и появляется в салоне. Он ловко пробирается по проходу и опускается на сиденье рядом с Ниночкой.

— Ниночка!

Ниночка оборачивается, едва сдерживая подступившие к ресницам слезы.

— Яблочка хочешь? — протягивает ей мать крупный румяный плод.

— Не хочу! Ничего я не хочу!

— Родители? — вежливо, вполголоса осведомляется парень.

Ниночка молчит, отвернувшись к окну, — знает она эти вежливые, вкрадчивые вопросы.

— В гости приезжали или как? — немного помолчав, спрашивает парень.

Настойчивый, видать. И настойчивых она знает.

Дверцы автобуса скрипнули и сошлись вместе. Красивая, всеми своими очертаниями приспособленная к стремительному движению машина отошла от посадочной площадки и, плавно развернувшись и выехав на широкую магистраль, устремилась вперед.

Ниночка без особого интереса глядела на бегущие назад многоэтажные дома.

— Хэ-бэ-ка, — отчетливо, по слогам произнес парень.

Она метнула на него быстрый взгляд, парень уловил его.

— Хэ-бэ-ка, говорю, — кивнул он на окно. — Хлопчатобумажный комбинат.

— Знаю! — коротко, отчужденно бросила Ниночка, не глядя на парня.

Она хотела добавить, что работает здесь, но промолчала, потому что это было уже неправдой. Еще вчера она здесь действительно работала, а теперь вот, получив расчет, уезжала из города в скучную свою, забытую богом деревню, в которой на полтора десятка домов приходилось чуть больше того жителей, в основном пожилых и престарелых.

— Видишь трубы? — спросил парень, когда автобус, вырвавшись из плена городских улиц, мчался по асфальту загородного шоссе.

Ну конечно, она видит, не слепая!

— Это новая ТЭЦ строится. Я там работаю. Монтажником.

Равнодушным взглядом Ниночка проводила возвышающиеся вдалеке трубы. Монтажником так монтажником, какое ей до этого дело!

— А ты работаешь или учишься?

В горле у Ниночки горьким комом встала обида. Почему все это случилось именно с ней? Почему она злится на парня, который ничего ей плохого не сделал? На какой-то отрешенный миг она представила себя рядом с ним — как бы завидовали ей девчонки!

— К корешу своему еду, — рассказывал словоохотливый парень. — На день рождения. В Порошине он у меня живет.

Много их, словоохотливых парней, но этот, кажется, не похож на других. Другие грубее, нахальнее. А этот хоть и симпатичный, но не наглый.

— Мы в армии с ним вместе служили. Койки — рядом, в строю — рядом. Дембель подошел, а мы вроде бы и не рады — вот до чего привыкли вместе…

Парень занялся какими-то своими мыслями, Ниночка опять отвернулась к окну. Промелькнула автобусная остановка с бетонным туалетом поодаль, расступившийся лесок открыл деревеньку и снова спрятал ее. Мелькнула за стеклом голубенькая беседка, окруженная такими же голубыми скамейками. Остановись, проезжий, посиди, подумай. Где там! Автобусы, грузовики, легковушки — все мимо, мимо, мимо. Асфальт ведь не для остановок.