Виталий Пуханов - Один мальчик [хроники]

– Нет, – сухо ответил мальчик. – Я себя тобой наказываю за то, что просрал свою жизнь.

– А… – разочарованно сказала работа. – Но все равно спасибо.

Один колобок катился от зайца к волку и по дороге встретил другого колобка, только квадратного.

– Ты кто? – спросил квадратный колобок круглого.

– Я колобок, по амбару метен, по сусекам скребен! А ты? – ответил вопросом сдобный колобок.

– А я, а я… Ну, ты не поймешь. Я тоже по амбару метен, по сусекам скребен, только в голове одного чудака. Я книга, – ответил квадратный колобок, и они покатились дальше вместе.

У одного мальчика было пограничное состояние, и его привезли в больницу.

– Что за стеклянная будка посредине длинного коридора? – спросил мальчик доброго волшебника, который давно лежал в больнице.

– Это пограничный пропускной пункт, – ответил волшебник.

– А что за люди ходят по коридору? – забеспокоился мальчик.

– Это пограничники, – ответил волшебник.

– А почему они в белых халатах? – спросил мальчик.

– Так ведь зима, они маскируются, – ответил волшебник.

– А почему тогда мы их видим? – удивился мальчик.

– Вот! Это серьезный вопрос. Потому мы здесь, – сказал волшебник и подмигнул мальчику.

Один мальчик разбавлял спирт водой, и ему было очень плохо.

– Мне так плохо! – жаловался мальчик доброму волшебнику.

– А ты как разбавляешь спирт? – спросил добрый волшебник.

– Беру спирт, разбавляю водой, – ответил мальчик.

– Вот оттого все твои беды, – сказал волшебник. – Спирт нужно лить в воду!

Влил мальчик спирт в воду, взболтал, выпил – и стало мальчику хорошо.

У одного мальчика часто екало сердце. Начнет екать и никак не прекратит, бывает, что и среди ночи разбудит и уснуть больше не дает. Мальчик обошел всех врачей, врачи развели руками и сказали:

– Иди к волшебнику.

Добрый волшебник послушал сердце и поставил йодом на груди две маленькие точки.

– Их нужно убрать из сердца, – сказал волшебник и отправил мальчика в гуманитарное министерство, занимавшееся проблемами русского алфавита.

В министерстве все загорелись помочь мальчику и убрали роковые точки с его измученного сердца. Оно перестало екать.

– Только не начни икать, – молитвенно попросил мальчика волшебник.

Один мальчик пришел к доброму волшебнику за помощью и застал его плачущим.

– Почему ты плачешь? – участливо спросил мальчик.

– Понимаешь, злые волшебники признали мое волшебство ложным, больше я не смогу тебе помогать, – ответил волшебник.

– Что же мне теперь делать? – расстроился мальчик.

– Иди к злым волшебникам, – ответил бывший добрый волшебник.

– Но ведь они меня убьют! – испугался мальчик.

– Что поделаешь, – вздохнул волшебник. – Зато они убьют тебя правильно, в полном соответствии с передовыми достижениями волшебной науки.

Одному мальчику нечего было есть, он отрезал себе ногу по колено и варил суп целый месяц, собирался уже отрезать другую ногу, но мальчику успели оформить пенсию по инвалидности, так отрезанная нога продолжала кормить мальчика долгие годы, потому что мальчик жил в справедливом, социально ответственном государстве.

В одной цивилизованной и гуманной стране идиотизм внесли в перечень врожденных и приобретенных заболеваний. Стали назначать инвалидность, освобождать от налогов, определять льготы, а к наиболее глубоким идиотам приставлять социального работника. Все начали массово тестировать себя на идиотизм, и выяснилось, что в той или иной, часто прогрессирующей форме идиотизмом больны все, даже правительство и президент.

– Что же нам делать? – спрашивал мальчик-идиот идиота-волшебника.

– Признать заболевание нормой, убрать из перечня болезней, отменить льготы и пособия, все должны работать, – остатками здорового ума проскрипел волшебник и впал в идиотическую кому.

Один мальчик мучительно жаждал узнать свою судьбу и достал доброго волшебника просьбой открыть будущее.

– Ладно, – сломался волшебник. – Есть у меня один документик… – Тут он замялся. – Его… Ну, в общем… сделаю исключение для тебя. – Взял из ящика и протянул мальчику его будущий некролог.

Мальчик прочел о себе много добрых слов, какой он был хороший мальчик и как его все любили, он даже умиленно прослезился, дочитав.

– А что, что я сделал хорошего? – с надеждой спросил мальчик.