Виталий Пуханов - Один мальчик [хроники]

– Куда вы меня тащите? – кричал мальчик. – Я ничего противозаконного не сделал!

– Мы отвезем тебя к дерматологу, чтобы удалил папилломы на груди, – ответили ему неизвестные. – В человеке все должно быть прекрасно, ну ты знаешь, и не должно быть папиллом на теле.

– Но мне нравятся мои папилломы, и моей девочке они нравятся! – возражал мальчик.

– Мерзкие извращенцы! Мы и до девочки твоей доберемся.

Один мальчик давал есть свой мозг и никогда не возражал, все этим пользовались. Прочитает мальчик объявление: «Талантливому режиссеру нужен директор», скажет себе: «Ага, этот хочет есть чей-нибудь мозг», идет устраиваться на работу. Он даже был дважды женат на женщинах, которым ничего от жизни было не нужно, только бы есть чужой мозг. В мальчике все быстро разочаровывались, называли безмозглым, а он не обижался на правду, знал, что мозгов у него давно нет, их еще мама съела.

Одна девочка-критик работала волшебником: ей приносили мертвые книги, слепленные из глины и грязи, похожие на человека без глаз, с дыркой на месте рта, девочка писала записочку и засовывала глиняной книжке в рот. Человек-книжка оживал, шел получать литературные премии, ездил на книжные ярмарки, встречался с читателями. Когда волшебство записки утрачивало силу, глиняный истукан рассыпался в пыль. А читатель иногда спохватывался: где все те книги, о которых так замечательно писала девочка? Но вскоре забывал, завороженный новой увлекательной книжкой, которую рекомендовала девочка.

Один мальчик был настоящий джентльмен и оптимист. Однажды одна девочка прикуривала спичкой, чиркнула по коробку, и горящая головка, такое иногда случается с отечественными спичками, отломилась и влетела мальчику в глаз. «Не волнуйтесь, у меня есть еще один», – сказал мальчик девочке и улыбнулся, зажимая глаз ладонью.

Одна девочка пожаловалась знакомому мальчику, что сын стал пить и она боится, что он станет алкоголиком. «Зато его не завербует ИГИЛ [1] Организация, запрещенная в РФ. !», – попытался обнадежить мальчик девочку. И девочка как-то немного даже успокоилась.

Однажды к Шарлю Перро пришли возмущенные читатели и спросили, что за фигню он написал про говорящего кота, про превращение кареты в тыкву. Где настоящая литература с развернутыми психологическими портретами героев?

– Читайте Плутарха, идиоты, если вам нужна литература, – ответил Шарль Перро. – Я пишу сказки. В сказке важна атмосфера волшебства, я пытаюсь ее сохранить на бумаге.

– Ты мошенник и плут! – закричали читатели и поволокли Шарля Перро в тюрьму.

Мимо шел Д'Артаньян. «Кот в сапогах» был любимым произведением гасконца и единственной прочитанной за жизнь книжкой.

Мушкетер разогнал обманутых читателей и сказал Шарлю Перро:

– Вы мой любимый автор!

Один мальчик долго размышлял о природе свободы и понял, что все акции и марши в борьбе за свободу последних лет проводятся с единственной целью – отвратить человечество от самого понятия «свобода», запутать вековой путь поисков свободы, убить инстинкт, обитающий даже в звероподобных людях. Озаренный внезапной догадкой, он побежал сообщить всем, всем, всем, но уже на лестничной клетке мальчика поджидали люди в камуфляже: красные штаны, крашенные зеленкой волосы. «Догадался, проклятый!» – зацыкали они зубом на мальчика. Мальчик разбил окно и выпрыгнул, но, к большому своему удивлению, не разбился, а полетел как птица, потому что, оказывается, был рожден летать.

Один мальчик был добрым волшебником, но никому не сделал добра, потому что – такое бывает крайне редко – был умным мальчиком и знал, что его обязательно жестоко накажут за добрые дела, а он еще не готов и просто хочет пожить.

Один мальчик написал другому мальчику: «Скоро у одной девочки все наладится». «Не наладится», – написал в ответе мальчик, но стер и написал: «Дай бог». «Оно мне надо?» – подумал мальчик и похвалил себя, что взрослеет.

Одна девочка наблюдала за протестным шествием феминисток и думала: «Эх, жаль выбросила я свой бледно-розовый китайский дутый пуховик из девяностых, сейчас была бы в тренде».

Одной девочке не в чем было выйти на феминистский протестный марш, и ей пришлось, за неимением чего-нибудь более подходящего, надеть прадедушкину фронтовую пилотку.

– А почему у синдромов различных заболеваний такие красивые имена? – спросил один мальчик доброго волшебника.