Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

— Что со мной? — спросила девушка.

— Ты была без сознания, — ответила Софья Георгиевна.

— Без сознания? — удивилась Рената. — И долго?

— Минут пятнадцать, не меньше.

Рената задумалась.

— Это плохо, что я потеряла сознание? — поинтересовалась она.

— Не знаю, Рената. Отец Варлам сказал, что после такого обряда это случается нередко. Скажи, что ты чувствуешь?

Рената сосредоточилась на своих ощущениях.

— Я ничего не чувствую.

— Этого не может быть! — не поверила Софья Георгиевна.

— Я, конечно, что-то чувствую, но не могу понять, что же именно. — Некоторое время она молчала. — Мама, ты веришь, что из меня вышел бес? Может, ты даже видела его?

— Я ничего не видела, кроме того, что ты содрогнулась всем телом и потеряла сознание. Мы с отцом Варламом тебя перенесли на кровать. Вернее, это сделал он.

— А где отец Варлам?

— Ушел. Он сказал, что сделал свое дело, и больше ты в нем не нуждаешься.

— Это хорошо, что он ушел.

— Он тебя пугает? — спросила Софья Георгиевна.

— Да, — подтвердила Рената. — Мне кажется, он всех нас ненавидит. И считает, что в каждом из нас сидит бес.

— Это не так, он нас любит, но по своему, — попыталась как можно мягче возразить Софья Георгиевна. — У него свой взгляд на все, что сегодня происходит в мире. Он считает, что пандемия — это расплата за грехи. Впрочем, мы уже с тобой говорили об этом. Но сейчас важно другое, как ты будешь дальше себя вести?

— А как я должна?

— Раз и навсегда покончить с кокаином, — решительно произнесла Софья Георгиевна. — И тогда бес в тебя ни за что не вселится.

— Ты, в самом деле, веришь, что внутри меня сидел бес?

Софья Георгиевна молчала довольно долго.

— Я не знаю. Я даже думаю, что это не суть важно, был ли бес в тебе или нет. Послушай, моя девочка, — задумчиво произнесла она, — я с самого детства мечтала стать врачом. И, как ты знаешь, стала и даже защитила кандидатскую диссертацию. Поверь, это был действительно научный труд, я посвятила ему пять лет своей жизни. Я свято верила, что медицина способна вылечить многие тяжелые заболевания. Но вот пришел этот ужасный вирус — и оказалось, что никто ничего о нем толком не знает, что никаких методик лечения его нет. Вся огромная медицинская наука, на которую тратятся во всем мире гигантские средства, оказалась беспомощной. Мы словно вернулись на сто лет, а может и на все двести назад. Вот ты меня спрашиваешь — верю ли я в изгнание бесов? И я тебе честно отвечаю: еще неделю, ну может две недели назад, я бы твердо ответила: не верю, считаю эту практику сродни мракобесию. Но сейчас я на многое меняю воззрение. Нет, это не совсем так, точнее, я отказываюсь от многих привычных представлений. И в первую очередь в наши знания о происходящем. А коли так, почему бы не быть и бесам, почему они не могут вселяться в нас и разрушать наши души и тела. Вирусы могут, а они нет, как-то не логично. Вот мой ответ на твой вопрос.

— Я поняла тебя, мама. Спасибо, что ты мне так подробно все объяснила. — На губах Ренаты впервые за последнее время появилось нечто подобие улыбки.

— Ты не ответила, откажешься ли ты от наркотиков? — напомнила Софья Георгиевна.

Лоб Ренаты покрылся складками.

— Я сейчас ничего не знаю, но я постараюсь. — Рената задумалась. — Понимаешь, в чем дело, мне надо найти что-то, что их заменит. А я не знаю, что.

Софья Георгиевна ощутила немного остывшую было тревогу.

— Рената, ты же занимаешься пением, все признают твой талант. Разве это не может быть тем самым занятием, что отобьет у тебя желание принимать наркотики?

Девушка опустила вниз голову.

— Мне нравится петь, — тихо произнесла она, — но пение не заполняет меня всю. Мне иногда даже кажется, что это не совсем то, что мне нужно.

— Что же тогда?

— Если бы я знала, я бы этим и занималась, мама. Меня преследует чувство: все, что я делаю, я по-настоящему делать не хочу. Или могу от этого отказаться — и не буду ощущать сильной потери.

— Может, тебе выйти замуж, родить ребенка; это целиком тебя поглотит.

— Я думала об этом, но нет человека, за которого мне хочется выйти замуж.

— Но за тобой же ухаживало несколько парней. Неужели ни один?

— Ни один, — подтвердила Рената.

Софья Георгиевна невольно вздохнула. И что за злой рок преследует ее девочку?

— Ты еще встретишь, — обнадежила она. — Главное, не сорваться и снова не подсесть на эту гадость.

— Я сама больше этого не хочу.

— Вот и замечательно. Постарайся сейчас уснуть, обряд отнял у тебя много сил. Вот увидишь, вечером ты почувствуешь себя совсем другой.