Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

Софья Георгиевна почувствовала растерянность. С той минуты, как она попросила его провести, ее не оставляли сильные сомнения. Уж больно все это смахивало на какой-то средневековый шабаш или шаманский обряд. А ведь она современный человек, с высшим образованием и даже кандидат наук, и по определению не должен верить в подобные вещи. А тут она уповает на то, о чем еще совсем недавно почти не имела представления; разве что мельком слышала об этом.

Но как только она решилась на обряд экзорцизма, то сразу же погрузилась в эту тему в Интернете. Прочитанное произвело на нее двойственное впечатление. С одной стороны ей показалось это едва ли не диким предрассудком, пришедшим в наше время из далекой древней эпохи; с другой — а почему, собственно, и нет; есть примеры и их совсем немало, когда изгнание дьявола приносило пользу человеку, избавляла его от засевшего внутри него порока или безумия. А то, что Ренатой завладели нечистые силы, Софья Георгиевна не сомневалась. И их следует каким-то образом нейтрализовать.

— Нет, я твердо решила это сделать, — заявила Софья Георгиевна, хотя на самом деле до твердости ей было далеко; сомнения в необходимости проведения обряда постоянно возвращались к ней.

— Вы правильно поступаете, — похвалил ее отец Варлам. — Я проделал с собой большую работу и готов к проведению обряда. Смею заверить вас, это было совсем не просто.

— Я понимаю и весьма благодарна вам за эту работу, — не слишком уверенно произнесла Софья Георгиевна.

Кажется, отец Варлам это почувствовал, а потому пристально посмотрел на нее.

— В таком случае вы должны подготовить вашу дочь к обряду.

— Я? — растерялась Софья Георгиевна. — Но почему я?

— Более некому. Я для нее чужой человек, она никогда не была моей прихожанкой. Вы должны внушить Ренате доверие к обряду. Без этого трудно надеяться на положительный результат.

Софья Георгиевна внимательно разглядывала священника. Его вид был несколько для нее непривычный; обычно он сурово, в лучшем случае требовательно смотрел на того, с кем говорил, или кому проповедовал. Сейчас же его взгляд был скорее сострадательным, в нем не было привычной жесткости и непримиримости. И внезапно у нее возникло сильное доверие к нему. Она-то полагала, что отец Варлам всегда одинаков, он словно бы вечный укор людям за их грехи. Но сейчас в нем проступала какая-то иная, более мягкая основа. И Софья Георгиевна почувствовала, что взволнована.

— Хорошо, я сделаю все, что от меня зависит, дабы убедить Ренату пройти обряд экзорцизма, — заверила она.

— Я не сомневался, что вы меня правильно поймете, — слегка поклонился священник. — Чем скорее вы это сделаете, тем будет лучше.

— Я понимаю.

— Я намерен провести обряд изгнания бесов уже завтра. Поэтому времени мало. А сейчас идите, — уже привычно сурово произнес отец Варлам. — Мне нужно продолжать подготовку. А для этого я должен оставаться один.

После разговора с бывшей женой Азаров обычно чувствовал себя некоторое время не в своей тарелке. Когда они поженились, он был уверен, что их союз на всю жизнь; ведь их бросила друг к другу бешеная страсть. И в течение долгого времени таких сомнений у него не возникало. Но с какого момента что-то стало трескаться, сначала едва заметно, затем трещины пошли, что называется, по всему дому. Пока вся конструкция не разрушили целиком.

Для него их разрыв стал настоящим потрясением, от которого до конца он пока так и не отошел. И каждое их общение вживую или по скайпу навевало у него в уныние. Требовалось некоторое время, иногда немалое, чтобы он успокаивался до следующего общения. Пока же он никак не мог до конца залечить полученную рану.

Азаров гулял по участку, но не для того, чтобы еще точнее определить диспозиции всех многочисленных построек брата, а исключительно для того, чтобы успокоиться. Он бесцельно бродил вокруг дома, и его мысли так же без всякой цели бродили в голове. Если бы его спросили, о чем он сейчас думает, Азаров вряд ли мог бы ответить. Иногда он поднимал голову и смотрел на звезды, которых высыпало непривычно много. Как будто мироздание решило продемонстрировать в этот вечер все свое богатство.

Именно в этот момент, когда Азаров в очередной раз стал смотреть на звезды, он столкнулся с другим человеком. Послышалось громкое восклицание по-английски. Он всмотрелся и узнал подругу Святослава.

— Извините, — сказал он. — Засмотрелся на звезды и не заметил вас.