Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

Азаров колебался, стоит ли ему прощаться с отцом Варламом, но, в конце концов, невежливо уезжать, не сказав священнику до свидания.

Он вошел в молельную комнату, священник сидел за столом и читал Библию. Увидев гостя, он вопросительно посмотрел на него.

— Я пришел попрощаться, отец Варлам, — сообщил Азаров. — Мы с Ростиком уезжаем. После того, что случилось, оставаться тут дальше просто нелепо. Вы не находите?

Отец Варлам молчал, и Азарову показалось, что он думает о чем-то своем. Не дождавшись ответа, он решил, что отдал дань вежливости и с чувством выполненного долга может удалиться.

Азаров встал, чтобы уйти.

— Я давно хотел с вами поговорить, — вдруг произнес священник.

— Со мной? — удивился Азаров. — И о чем? В вашего Бога я не верю, вашу церковь терпеть не могу, она полноправный сообщник преступной власти.

— Я хотел поговорить о вас.

— Давайте поговорим, — с сомнением согласился Азаров.

— Вы служите Богу больше, чем многие иерархи нашей церкви.

— Я вообще стараюсь никому не служить. Я всего лишь делаю то, что считаю нужным.

— Лучшего служения не бывает.

— Вы так полагаете, — удивился Азаров и снова сел.

— Я это знаю, об этом говорит сам Господь.

— Мне он ничего не говорит.

Отец Варлам бросил на Азарова негодующий взгляд.

— Он вам об этом постоянно говорит, но вы не слышите. А сейчас я повторю специально для вас Его слова. «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох — они успокаивают меня. Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена.

Так, благость и милость Твоя, да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни». Это двадцать второй псалом Давида. Разве это не о вас?

Азаров какое-то время раздумывал.

— Что-то похожее действительно есть. Но эти слова можно отнести ко многим людям. В истории было много борцов с преступной властью, с разными узурпаторами.

— Разумеется, — согласился отец Варлам, — но это не умаляет обращение Господа лично к вам. Разве вы не идете каждый день долиной смерти, преодолевая страх перед злом? Разве не приготовлена для вас трапеза в виде врагов? То, что вы делаете, делаете по Его призыву и благословению.

Азаров пожал плечами.

— Лучше бы он помог в борьбе с этим злом, уж больно оно сильно и обильно. Куда ни кинь, всюду его следы. Объясните мне, как священнослужитель, зачем Он создает его в таком немереном количестве? Мы бьемся об эту стену годами, а пробить все не можем.

— Мне не ведомы Его замыслы, но я принимаю все, что Он сотворяет. Не было бы зла, не было бы и добра.

Азаров махнул рукой.

— Так можно объяснить все, что угодно. Да что толку от таких толкований. Как-то все не очень вяжется.

— Не надо искать объяснений, Алексей Германович, надо принимать мир таким, какой он есть. И постоянно искать в нем божественное начало. Тогда все становится объяснимым, все наполняется смыслом.

— Может быть, для вас, но не для меня.

— Хотите, скажу, в чем ваша главная проблема.

— Еще бы не хотеть!

— Ваше сознание чересчур поглощено борьбой, за ней вы не видите ничего другого. Вам надо мысленно отойти от нее и взглянуть на все по-другому. В противном случае то зло, с которым вы сражаетесь, однажды вас и поглотит.

— Я сознаю, что постоянно рискую. Можно сказать, это мой осознанный выбор.

Отец Варлам внимательно посмотрел на Азарова.

— Я бы очень не хотел, чтобы с вами что-то плохое произошло. Я каждый день молюсь, чтобы с вами ничего не случилось.

— Вы молитесь за меня? — изумился Азаров. — Не знал, — как-то непривычно тепло взглянул на отца Варлама Азаров.

— Да, — подтвердил священник. — К сожалению, от меня не все зависит. Лишь Бог решает, чью молитву принять, а чью отвергнуть. Молитве праведника Он внимает совсем не так, как молитве грешника.

— Но вы-то праведник.

— Ни мне это решать. Я стараюсь быть смиренным, но не всегда способен победить гордыню. Боюсь, от этого ослабевает сила моих обращений к Господу. — Голос отца Варлама прозвучал грустно.

Азаров захотел съязвить, но что-то в последний миг его остановило.

— Не печальтесь, отец Варлам, я думаю, Господь во всем разберется. Иначе это уже не Господь.

— Помните о долине смертной тени, она давно нависла над вами. Я пытаюсь ее устранить, но я всего лишь слабый человек. Праведники рискуют больше, чем грешники, ибо, в чем тогда смысл праведничества.