Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

Герман Владимирович снова встал с кресла и на этот раз уже вышел.

Михаил Ратманов зашел к дочери. Рената тут же подскочила к нему.

— Ну что, папа? — с тревогой спросила она.

— Успокойся, все нормально, твой дед убедил ее не поднимать шума.

— Наш дедушка убедит, кого угодно, — довольно сказала Рената.

Михаил Ратманов, соглашаясь, кивнул головой.

— Да, этого качества у него не отнять. Правда, у него был очень сильный аргумент — один миллион долларов.

— Один миллион долларов! — охнула Рената.

— Столько мне, точнее нам, стоило ее согласие забыть обо всем. Скорее всего, к большой моей радости завтра она покинет навсегда наш дом.

— Папа, ну что же делать, если мой братец натворил таких дел, — вздохнула Рената. — После всего этого мне с ним говорить не хочется.

Михаил Ратманов посмотрел на дочь и вышел из ее комнаты. Рената села в кресло и задумалась. После того, что она услышала от отца, ситуация резко изменилась. С такими деньжищами Катя особенно не нуждается в ее покровительстве. Если она не последняя дура, то всего добьется сама.

Рената отчетливо ощутила, как утихшая было зависть к Бухаровой, воскресла снова, да еще с большей силой. Если отвлечься от некоторых неприятных моментов, то бывшей горничной несказанно повезло. Изнасилование скоро забудется, зато какие радужные перспективы благодаря нему открываются перед ней. Воистину, нет худа без добра. С таким голосом Бухарову ждет большая слава, а вот ее, Ренату, забвение. Это так ужасно, это так несправедливо.

Рената осознала, что после знакомства с Катей она еще меньше желает стать певицей. И раньше сомневалась в собственном предназначении, а теперь и подавно. Она давно откладывала под разными предлогами решение, но теперь это стало делать особенно трудно. В противном случае зависть и порожденная ею ненависть к этой девушке буквально испепелит ее душу. А она не желает бросать ее в топку этих ужасных чувств. Чтобы не оказаться под их властью, придется вернуться к наркотикам. А они только только разжали свои челюсти на ее горле. Нужно искать другой выход.

Рената погрузилась в размышления. Затем взяла телефон.

— Ростик, можешь зайти ко мне? — попросила она. — Если, конечно, ничем не занят.

Ростик пришел уже через пять минут. Он внимательно посмотрел на свою двоюродную сестру.

— Сестренка, ты чего такая смурная? — поинтересовался он.

— Есть причина. Мне нужна твоя помощь. Ты готов?

— Тебе помочь? Знаешь же, что всегда готов.

— Поэтому к тебе и обращаюсь. Я много думала, как мне дальше жить, чем заняться.

— По-моему все ясно, ты будешь певицей.

— Не буду, Ростик. Ты слышал, как поет Катя, и как пою я. На ее фоне я просто никто.

— Ты преувеличиваешь, то тоже ничего поешь.

— Вот именно, ничего. У меня очень средний голос. Таких пруд пруди. Я не стану дальше учиться пению. Я твердо решила.

— Неожиданно, — после короткой паузы произнес юноша. — И чем займешься?

— Для этого я тебя и пригласила. Я хочу участвовать в вашем движении вместе с тобой.

От неожиданности Ростик даже присвистнул.

— Ты понимаешь, чем это грозит? Каждого из нас вполне могут упечь в тюрягу. Зачем тебе это надо?

Ренате захотелось рассказать Ростику о том, что произошло с Катей, но она удержалась. Пусть это останется их семейной тайной.

— Я хочу, чтобы у нас в стране хоть что-то изменилось. Раньше я не обращала на это внимание, а теперь не могу. Когда я слышу, что люди, зараженные кингвирусом, не получают лечения, я понимаю, что так дальше быть не должно.

Какое-то время Ростик молчал.

— И как ты себя это представляешь?

— Вот для этого я и попросила тебя прийти. Мне требуется твоя помощь, без тебя у меня ничего не выйдет.

— А ты понимаешь, что тебе придется бороться с собственным отцом. Такие, как он, и губят страну.

— Да, понимаю, — кивнула Рената. — Для меня это очень трудно. Но я попробую. Ни я первая, кто уходит из семьи в революцию. В последние дни в Интернете специально читала про таких девушек и женщин, которые порвали со своим окружением, отказались от своего привилегированного положения и даже большого богатства.

— Сестренка, ты молодец! Не ожидал от тебя. А ты в последний момент не сдрейфишь?

Рената задумалась.

— Не знаю, Ростик. Но я постараюсь.

Ростик вдруг придвинулся к Ренате.

— Я тоже много думал в последнее время, — тихо произнес он, хотя в комнате они были одни. — В стране ни по дням, а по часам зреет огромное недовольство. Такой ситуацией нельзя не воспользоваться. Неизвестно, когда она еще появится.