Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

— Катя, я предлагаю, давай договоримся по-хорошему. Член моей семьи совершил по отношению к тебе неблаговидный поступок. И я хочу возместить тебе этот ущерб эквивалентный ему суммой. В этой сумке десять тысяч долларов. Они твои.

Михаил Ратманов поставил сумку на кровать рядом с девушкой. Внезапно случилось то, чего он никак не ожидал. Бухарова буквально взвилась с кровати.

— Оставьте себе свою сумку. Ваш сын негодяй, и вы ничуть не лучше. — Она швырнула ее на пол. — И убирайтесь из моей комнаты. — Катя снова упала на кровать и зашлась громкими рыданиями.

Михаилу Ратманову захотелось ее ударить, как можно больней. Но он все же удержался от этого, схватил сумку и вылетел из комнаты.

На крестный ход собрались все обитатели дома, включая свободную часть обслуживающего персонала. Все немного смущенно смотрели друг на друга, словно бы удивляясь, что оказались среди участников этого странного действа.

Отец Варлам одетый в богато расшитую рясу, подходил к каждому из них, благодарил за то, что присоединился к крестному ходу и вручал, кому хоругви, кому икону. Он явно давно готовился к его проведению, хотя никто не заметил, когда и как он это делал.

Обойдя всех, отец Варлам занял место во главе этого небольшого шествия. Затем повернулся к его участникам.

— Братья и сестры, — своим зычным голосом произнес он, — все вместе попросим господа нашего Иисуса остановить великое бедствие, посланное на землю за наши безмерные грехи. Покаемся дружно в них и тогда, возможно, нам простятся наши ужасные прегрешения. Повторяйте всё за мной: Господи, помилуй, Господи помилуй. А теперь идем в противосолонь.

Отец Варлам двинулся против солнца вокруг дома, все последовали за ним, распевая на разные голоса: «Господи помилуй».

Азаров нес икону с незнакомым ему ликом, скорей всего какого-то святого и думал о том, почему абсолютно неожиданно для себя принимает участие в этом шествии? Для него православная церковь была одним из верных и надежных столпов правящего в стране режима. А потому он критиковал ее не намного меньше, чем его представителей. Другое дело — Бог, чтобы верить в Него или чтобы жить по Его заветам, вовсе не обязательно посещать храм и ежедневного бубнить молитвы, гораздо надежней прислушиваться к своей совести. Ведь она и есть Его глас в человеке, способ общения с ним. И больше ничего не надо: ни этих огромных, пожирающих большие деньги на свое содержание соборов и монастырей, ни большого количества служителей культа, ни всей этой дорогостоящей сребролюбивой иерархии. Тогда почему он здесь?

Его привело сюда отчаяния, ощущение бессилия против невидимого врага, который торжествует над человечеством. Скольких людей он еще приговорит к исчезновению, скольким сломает жизнь? Даже подумать страшно, ведь эпидемия только у самого своего истока. Государство остановить ее неспособно, даже, если удастся сменить правящий режим, все равно еще долго ничего принципиально не переменится. Люди продолжат болеть и умирать. Может, действительно некая высшая сила вдруг остановит этот вселенский мор. Когда нет надежды на свои возможности, остается уповать на вмешательство извне. Возможно, это самый глупый и нелепый его поступок, но если так рассудить, кто может определить, что мы делаем с умом, а что без него. На самом деле, это великая тайна. Вон даже Ростик, который уповает только на компьютерные технологии и заговоры против власти, тоже присоединился к крестному ходу. Значит, в его душе не все так уж забетонировано, есть щелочка для сомнений, для иррациональной веры в нечто такое, что не укладывается в традиционные представления рассудка. Хотя не исключено, что для многих из тех, кто идут сейчас за священником и распивают: «Господи помилуй» — это на самом деле жест отчаяния, когда уже не верится ни во что другое.

Крестный ход совершил круг вокруг дома и вернулся к началу исхода. Отец Варлам снова вышел вперед и осмотрел свою паству.

— Помолимся господу нашему Иисусу Христу, и попросим еще раз смилостивиться над нами грешными.

Священник неистово закрестился, все стали повторять эти жесты за ним.

— Крестный ход закончен, будем надеяться, Господь внял нашим молитвам.

Пока шел крестный ход и его участники распевали: «Господи помилуй», Михаил Ратманов, идя вместе со всеми и вместе со всеми без конца повторяя «Господи помилуй», думал о своем. Он размышлял над тем, что ему делать дальше? Но ни одного удачного решения в голову не приходило. Зато настойчиво возвращалась мысль обратиться за помощью к Шевардину. Без сомнения, это стало бы самым эффективным способом избавиться от проблемы. Но Ратманов отчетливо понимал и другое, в этом случае он окажется целиком заложником этого человека. И что тому взбредет в голову, можно только гадать.