Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

— Папа, ты это всерьез? — изумилась Рената. — Я должна держать дистанцию с Ростиком.

— Нет, с ним не надо держать дистанцию, его вообще не должно быть рядом с тобой. Я тебе уже это объяснял. И больше повторять не буду. Я больше скажу: мы сегодня новое дворянство, в этой стране мы обособленное сословие. Нам завидуют, нас ненавидят, но при этом больше всего хотят влиться в наши ряды. Но мы не можем пускать всех подряд, должен быть жесточайший отбор. И уж явно ни твой Ростик, ни эта горничная его никогда не пройдут. Теперь ты меня поняла?

— Да, папа, — безжизненным голосом произнесла Рената.

— Очень хорошо. Надеюсь, мне не придется внушать тебе эту мысль с помощью наказания. Вот Виталий ее хорошо усвоил. Бери пример с брата. — Ратманов посмотрел на дочь, но не увидел у нее никакой реакции на свои слова. Рената смотрела куда-то мимо него. Он снова ощутил раздражение. — То, что я сказал тебе, крайне серьезно. Считай это нашим кредо. Я тебя прошу, не выходи из комнаты пару часиков, подумай над моими словами. — Ратманов поцеловал висок дочери и покинул ее комнату.

Шевардин закончил разговаривать, положил телефон в карман и довольно улыбнулся. Теперь можно начинать операция «Захват». Так мысленно он назвал свой замысел, который разрабатывал последние дни. И сейчас начинается его первая стадия. Если она пройдет успешно, то есть надежда, что все закончится удачно. И тогда…

От открывающихся радужных перспектив начинала сладко кружиться голова. Но он профессионал и не должен попадать под власть настроения и эмоций, иначе все может завершиться совсем иначе. А пока пора действовать.

Михаила Ратманова он обнаружил в каминном зале. На столе стояла бутылка виски, рядом с ней наполовину наполненный стакан. Сам же хозяин дома, судя по выражению лица, пребывал не в лучшем расположении духа. Он чересчур много пьет, мысленно отметил Шевардин.

При виде Шевардина, Ратманов встрепенулся, но тут же снова поник. Начальник службы безопасности дома сел рядом с ним.

— Выпьете со мной? — предложил Ратманов.

— Не сейчас, — покачал головой Шамардин. — Приятные новости лучше узнавать на трезвую голову.

Ратманов пристально посмотрел на него.

— Вы не шутите?

— Я никогда не шучу. — Это действительно было так, Шевардин знал, что начисто лишен чувства юмора, о чем впрочем, не сильно расстраивался.

— Говорите, — нетерпеливо произнес Ратманов.

— То, что вы просили, выполнено, — тихо сказал Шамардин. — Все бумаги подписаны час назад.

— Это правда?! — Еще секунду назад тусклые глаза Ратманова засияли.

— Если я сказал, что дело сделано, значит, оно сделано, — с нарочитой обидой проговорил Шевардин. На самом деле, это была не более, чем игра, он нисколько не обиделся. Ему было глубоко наплевать на реакцию Ратманова.

— Когда я смогу получить документы? — нетерпеливо спросил Ратманов.

— Как только уладим все формальности.

— Что за формальности? — нахмурился Ратманов.

— Вы же не думаете, что вы получите документы бесплатно. Люди старались, многим рисковали. Поверьте, это было совсем не просто.

— Я верю, — кивнул головой Ратманов. — И сколько?

Шевардин какое-то время молчал, раздумывая над ответом. Размер суммы он определил сразу, после того, как побывал в сокровищнице дома Ратманова, но сейчас вдруг засомневался — а не много ли так сразу? Не лучше ли наращивать ее постепенно. И если Ратманов откажется, как тогда поступать?

— Я жду ответа, — напомнил о себе Ратманов.

Шевардин набрал в легкие воздуха. Он далеко не первый раз вымогал деньги у бизнесменов, чиновников, но тогда суммы были намного меньше. Просто очень намного. Но сейчас он не станет ее уменьшать, как решил, так и будет.

— Как мы и договаривались, двадцать процентов от суммы сделки. Это два миллиона долларов, — твердо сказал он. — Наличными.

— Вы это всерьез? — От изумления и возмущения у Ратманова сперло дыхание.

— Михаил Германович, торг не уместен. Хотите получить документы, платите.

— Побойтесь бога, Игорь Юрьевич, на все есть своя цена. Такие услуги этих денег не стоят. Я готов заплатить…

Но Шевардин не дал ему договорить.

— Два миллиона долларов. Наличными, — как мантру, повторил он.

Какое-то время Ратманов молчал.

— Как вы себе это представляете? Вы полагаете, что я храню два миллиона баксов под подушкой.

— Где вы их храните, это не мое дело, Михаил Германович. Вы спросили, сколько это стоит? Я ответил. И учтите, я никогда не торгуюсь. Расклад простой: либо два миллиона зеленых, либо вы никогда не получите эти документы.