Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

Все тут же ушли. Герман Владимирович сел в кресло и взглянул по очереди на сыновей. На лице Азарова он остановился дольше, так как под глазом у него явно наливался синяк.

— Объясните, что вы оба не поделили? — потребовал Герман Владимирович.

— Миша хочет, чтобы я и Ростик немедленно покинули этот дом, — пояснил Азаров.

— Почему?

— Не нравится влияние моего сына на его дочь. Он считает, что Ростик непременно окажется в тюрьме и не хочет, чтобы Рената с ним дружила.

— Да, не хочу, папа, — подтвердил Михаил Ратманов. — Пусть она оба убираются из моего дома. Я не желаю их больше терпеть.

— Вот оно как, — протянул Герман Владимирович. — В самый пик эпидемии ты выгоняешь ближайших родственников.

— Выгоняю. С меня довольно. В своем доме я хочу видеть только тех людей, которых мне хочется видеть. Имею на это полное право.

— Значит, имеешь полное право, — повторил за сыном отец. — И ты считаешь, что это твой дом.

— А чей же, позволю тебя спросить.

— А скажи мне, на какие шиши ты его построил. У тебя большая зарплата, но чтобы оплатить счета за это грандиозное сооружение, тебе этих денег, что ты официально получаешь, и ста лет не хватит. Лично у меня нет никаких сомнений, что ты построил этот Версаль, как называет его подруга Святослава, на незаконные доходы. Или, проще говоря, на взятки и откаты. Я не хотел поднимать эту тему, но ты сам заставил меня это сделать. А потому права у тебя на эту собственность птичьи. Или я что-то неправильно сказал?

Михаил смотрел на отца налившимися кровью глазами и молчал.

— Вижу, что правильно, — констатировал Герман Владимирович. — А потому перестань тут командовать. Пока эпидемиологическая обстановка не улучшится, никуда Алексей, его сын или еще кто-либо не уедут. И чтобы больше этот вопрос не поднимался. Ты согласен?

Михаил продолжал молчать. Ему явно было трудно выговорить даже одно слово.

— Я что-то не слышу ответа, — произнес Герман Владимирович.

— Да, папа, согласен, — тихо проговорил Михаил Ратманов. — Пусть остаются.

— Вот и хорошо, — кивнул головой Герман Владимирович. — Будем считать, что на этой ноте конфликт благополучно исчерпан.

Ни Азаров, ни Михаил Ратманов не произнесли в ответ ни слова.

— Опять что-то я ничего не слышу. Или мои сыновья одновременно потеряли дар речи?

— Да, папа, конфликт исчерпан, — подтвердил Азаров.

— А ты как считаешь? — посмотрел Герман Владимирович на старшего сына.

— Я тоже так думаю, — неохотно ответил Михаил Ратманов.

— В таком случае расходитесь по своим комнатам. И до ужина я вам не разрешаю встречаться; как раз хватит времени остыть. Алексей, выходишь первым.

Азаров кивнул головой и вышел. Вслед за ним через минуту двинулся и Михаил Ратманов. Герман Владимирович некоторое время стоял в задумчивости, затем тоже покинул каминный зал.

Шевардин уже битый час смотрел записи с видеокамер. Он делал это периодически, точек для видеонаблюдений в доме и его окрестностях было натыкано много. И он постоянно наблюдал за тем, что происходит. Но пока ни разу ничего уж особо интересного не видел, обычные картинки повседневной жизни.

Однако сейчас все было несколько иначе. Шевардина привлекло одно наблюдение видеокамеры, установленной на третьем этаже — там, где располагались покои четы хозяев этого дворца. Он смотрел с разных ракурсов и тем дольше это делал, тем ему становилось все интересней.

Камеры засняли хозяина дома — Михаила Ратманова, идущего по коридору. В этом не было ничего особенного, если бы не то, как он двигался. Он то и дело оглядывался по сторонам, а его лицо выражало явный страх того, что его обнаружат.

Но и это было не самым странным, а то, что в какой-то момент Ратманов исчез из поля зрения камеры. Секунду назад он шел по коридору, а затем куда-то пропал, словно растаявшее в воздухе привидение. Шевардин понимал, что здесь есть как раз мертвая зона, но почему он не выходил из нее, а просто испарялся. И вновь появлялся на экране уже через двадцать минут. Возникает невольный вопрос: где же он пребывал столько времени, ведь на этом участке никаких комнат и других помещений, куда бы он мог зайти, нет. Или все-таки есть?

Получается, размышлял Шевардин, на этом маршруте расположено пространство, куда Ратманов мог зайти и провести там эти двадцать минут до своего нового появления в коридоре. Выходит, где-то там расположена потайная комната, вход в которую известен только владельцу дома. В принципе ничего странного или необычайного в этом нет, ему, Шевардину, хорошо известно, что многие владельцы элитной недвижимости устраивают в ней потайные помещения. В большинстве случаев в них они хранят деньги, драгоценности, антиквариат и произведения искусства. Это их, так сказать, неприкосновенный запас на черный день, который они не доверяют ни банкам, ни другим хранилищам. Было бы даже странно, если бы Ратманов тоже не имел бы подобного тайника. А, зная его характер, в этом можно почти не сомневаться.