Джоан Дидион - Год магического мышления [litres с оптимизированной обложкой]

Много было таких ловушек. То увижу в телевизионной рекламе знакомую полосу прибрежного шоссе и угадаю, что она проходит мимо дома привратника, на полуострове Палос-Вердес у Португиз-бенд, куда Джон и я принесли Кинтану из больницы Святого Иоанна.

Ей было три дня.

Мы поставили колыбель возле глицинии в крошечном саду.

Ты в безопасности. Я с тобой.

Ни дом, ни ворота не промелькнули в рекламе, но воспоминание обрушились на меня: я выхожу из машины на обочине шоссе, открываю ворота, чтобы Джон мог проехать; а вот я смотрю, как поднимается прилив и колышет автомобиль, поставленный на берегу для рекламных съемок; вот я хожу по веранде, стерилизую бутылочки, развожу смесь для Кинтаны, а бойцовый петух, проживающий в усадьбе, компанейски следует со мной от окна к окну. Этому петуху владелец дома дал имя “Бакс”; он подобрал его на шоссе и сочинил живописную теорию: мол, птицу бросили “спасавшиеся бегством мексиканцы”. Бакс был личностью – яркой и удивительно милой, словно лабрадор. Кроме Бакса при доме состояли павлины, очень нарядные, но безликие. В отличие от Бакса павлины были жирные и с места сдвигались лишь при крайней необходимости. На закате они верещали и пытались взлететь – то и дело шлепаясь наземь, – чтобы устроиться в гнездах на оливковых деревьях. Перед рассветом они снова принимались орать. Однажды утром я проснулась под их крики и стала искать Джона. Я обнаружила его в темном дворе, он срывал с груши незрелые плоды и метал в павлинов – характерная для него прямолинейная, пусть и бесполезная попытка избавиться от источника раздражения. Когда Кинтане исполнился месяц, нас выселили из этого дома. В условиях аренды имелся пункт об отсутствии детей, но владелец и его жена пояснили, что дело не в младенце. Причиной отказа в дальнейшей аренде стала симпатичная девочка-подросток по имени Дженнифер, которую мы наняли присматривать за Кинтаной. Владелец и его супруга не желали допускать посторонних в усадьбу, “за ворота”, как они выражались, особенно симпатичных юных девиц по имени Дженнифер, которые вполне могли привести сюда кавалеров. Мы на несколько месяцев сняли в городе дом, принадлежавший вдове Германа Манкевича [46] Герман Манкевич (1897–1953) – американский киносценарист. Саре, – она собиралась путешествовать. Она оставила в доме нетронутым все, за исключением одного предмета – статуэтки “Оскара”, полученной Германом за сценарий “Гражданина Кейна”.

– У вас будут вечеринки, гости напьются и примутся с ней играть, – пояснила она, пряча награду.

В день переезда Джон отсутствовал – он сопровождал “Гигантов Сан-Франциско”, чтобы написать статью об Уилли Мейсе [47] Уилли Мейс (род. 1931) – американский бейсболист. для “Сэтердэй ивнинг пост”. Я одолжила у невестки “универсал”, усадила на заднее сиденье Дженнифер с Кинтаной, попрощалась с Баксом, выехала, и пресловутые ворота в последний раз сомкнулись за моей спиной.

Все это разом. А я даже не ездила в те места.

Я всего лишь мельком увидела рекламу на экране телевизора, пока одевалась к ужину.

То в другой раз мне понадобилось купить бутылку воды в “Райт эйд” на Кэнон и вспомнилось, что на Кэнон когда-то было “Бистро”. В 1964 и в 1965 году, когда мы жили в доме привратника на берегу, с павлинами, но денег нам не хватало даже на чаевые парковщикам у ресторанов, не говоря уж о самих ресторанах, мы останавливались прямо на Кэнон и обедали в “Бистро”. Мы взяли туда с собой Кинтану в день, когда оформили удочерение – ей было чуть меньше семи месяцев. Нам предоставили угловой диван Сидни Коршака [48] Сидни Коршак (1907–1996) – адвокат, представитель чикагского “гангстерского синдиката” в Голливуде. и поставили переноску с Кинтаной на стол, словно главное блюдо. В суде в то утро она оказалась единственным младенцем, даже единственным ребенком – все остальные усыновления в то утро были взрослыми взрослых по налоговым соображениям. “Qué bonita, qué hermosa” [49] “Какая красивая” (исп.) . , – ворковали официанты в “Бистро”, когда мы приходили с ней обедать. А в шесть или семь лет мы праздновали там ее день рождения. Кинтана пришла в кафе в ярко-зеленом пончо, которое я привезла ей из Боготы. Когда мы собрались уходить, официант принес пончо, и Кинтана жестом примадонны набросила его на свои узкие плечики.

Qué bonita, qué hermosa, вылитая Джинджер Роджерс.

В Боготе я побывала вместе с Джоном. Мы удрали с кинофестиваля в Картахене и сели на самолет в Боготу. Джордж Монтгомери, актер, участвовавший в том же фестивале, оказался в одном самолете с нами. Он направился в кокпит. С моего места мне было видно, как он болтает с экипажем, потом усаживается на место пилота.