Джоан Дидион - Год магического мышления [litres с оптимизированной обложкой]

А что, если…

За пределами экстерриториальной зоны “Беверли Уилшир” я тщательно планировала маршруты и все время держалась настороже. Ни разу за пять недель я не заезжала в ту часть Брентвуда, где мы жили с 1978 по 1988 год. Когда я отправилась к дерматологу в Санта-Монику и дорожные работы вынудили меня проехать в трех кварталах от нашего дома в Брентвуде, я не глядела ни вправо, ни влево. Ни разу за пять недель я не ездила по Тихоокеанскому шоссе в Малибу. Когда Джин Мур предложила мне свой дом на Тихоокеанском шоссе в полумиле от дома, где мы жили с 1971 по 1978 год, я изобрела причины, по которым мне необходимо было оставаться в “Беверли Уилшир”. Чтобы не ездить в медцентр по бульвару Сансет. Чтобы не проезжать перекресток с Беверли-Глен, где шесть лет подряд я сворачивала по дороге в Уэстлейкскую школу для девочек. Чтобы избежать любых перекрестков, которые не могла предвидеть и контролировать. Я не переключала радио в автомобиле на радиостанции, которые обычно слушала, не искала KRLA, канал, рекомендовавший себя “душой и сердцем рок-н-ролла” – еще в начале 1990-х здесь крутили главные хиты 1962 года. Я не тыкала и в кнопку христианского канала общения со слушателями, на который прежде переключалась, если хиты 1962 года оказывались не созвучны мне.

Вместо них я слушала NPR, усыпляющую передачу в начале дня под названием “Разнообразное утро”. Каждое утро в “Беверли Уилшир” я заказывала один и тот же завтрак, уэвос ранчерос [44] Глазунья, приправленная жареными помидорами и перцем, подается на тортилье. из одного яйца. Каждое утро, покидая “Беверли Уилшир”, я выбирала один и тот же путь до университетского медцентра: прямо, затем направо до “Глендона”, слева на Уэствуд, направо по Ле-Конте и налево до “Тивертона”. Каждое утро я видела одни и те же баннеры, трепыхавшиеся на фонарях вдоль бульвара Уитшир: “Медицинский центр УК – № 1 на Западе, № 3 в стране”. Каждое утро я задумывалась, кто проводил рейтинг. И так ни разу и не спросила. Каждое утро я совала карточку в турникет, и каждое утро, если мне удавалось вставить ее правильно, женский голос произносил: “Добро пожаловать в Эм-ЦэУ-Ка”. Каждое утро, если удавалось точно рассчитать время, я занимала место на парковке на четвертом уровне, у стены. Ближе к вечеру я возвращалась в “Беверли Уилшир”, читала сообщения, на некоторые отвечала. Со второй недели Джерри улетал в Нью-Йорк, чтобы хоть на несколько дней появиться на работе, и когда он находился в Нью-Йорке, я звонила ему и сообщала новости – или сообщала об отсутствии новостей. Потом я ложилась отдохнуть, смотрела местные известия. Двадцать минут стояла под душем и отправлялась на ужин.

Я ужинала в городе каждый вечер, пока жила в Лос-Анджелесе. В гостях у брата и его жены, когда они появлялись в городе. Бывала в доме Конни Уолд [45] Конни Уолд (1916–2012) – киноактриса. в Беверли-Хиллс. Там цвели розы и настурции и в больших каминах горел огонь – как всегда, во все годы, что я бывала там с Джоном и Кинтаной. Теперь там жила Сьюзен Трейлор. И в дом Сьюзен на Голливудских холмах я тоже ездила. Я знала Сьюзен с тех пор, как ей было три года, а ее мужа Джесса с тех пор, как он, Сьюзен и Кинтана учились в четвертом классе школы Пойнт-Дюм, и теперь они присматривали за мной. Я ходила в разные рестораны с разными друзьями. Я часто ужинала с Эрлом Макгратом: по природной своей доброте он каждое утро спрашивал меня о планах на вечер, и если ответ казался сколько-то расплывчатым, организовывал необременительную встречу вдвоем, втроем или вчетвером в “Орсо”, у “Мортона” или у него дома на бульваре Робертсона.

После ужина я отправлялась на такси домой и оставляла заказ на утро. Уэвос ранчерос.

– Глазунья из одного яйца, – уточнял голос в трубке.

– Верно, – подтверждала я.

Вечера я планировала так же тщательно, как маршруты.

Я не оставляла времени для того, чтобы размышлять о тех обещаниях, выполнить которые было не в моих силах.

Ты в безопасности. Я с тобой.

Наутро, под колыбельную “Разнообразное утро”, я хвалила себя.

Как будто я и не здесь, а в Кливленде.

Но все же.

Не счесть случаев, когда я за рулем внезапно слепла от слез.

Снова Санта-Ана.

Снова жакаранда.

Однажды мне понадобилось повидаться с Джилом Фрэнком, в его офисе на бульваре Уилшир, в нескольких кварталах к востоку от моего отеля. На этой до тех пор неразведанной территории (известные опасности находились к западу от “Беверли Уилшир”, а не к востоку”) меня застиг врасплох кинотеатр, в который Джон и я ходили в 1967-м на “Выпускника”. Тогда мы еще не понимали, насколько знаковым окажется этот фильм. Я возвращалась из Сакраменто, Джон встретил меня в аэропорту. Нам показалось, что закупать продукты и готовить ужин поздновато, а идти в ресторан было еще рано, вот мы и отправились в кино, а потом ужинать у “Фраскати”. Ресторан “Фраскати” закрылся, а кинотеатр тут как тут, ловушка для неподготовленной души.