Луиза Фейн - Дочь Рейха [litres]

Теперь и он прижимает меня к себе.

– Я был потрясен, когда решил, что ты донесла на него. Но я зря в тебе сомневался, – говорит он с улыбкой. – Теперь я знаю, что ты никогда так не поступишь.

Куши уносится вперед: почуял в кустах кролика. Скоро его черный хвост уже мелькает далеко, между деревьями. Тень слетает с высоты и ударяется о землю – отец Томаса.

Ты просто не знаешь, что я уже сделала однажды.

Деревья начинают редеть, мы на краю поля. Вдруг солнечный луч падает прямо на лицо Вальтера, и я вижу, как оно сияет. Его глаза полны надеждой.

Ах, если бы в мире были только он и я! Адам и Ева. И все началось бы с начала.

– Думаешь, у нас получилось бы? – вырывается у меня вдруг.

– Что получилось?

– Убежать?

Он смеется:

– А к уда?

– В Париж или в Нью-Йорк. В Швейцарию. Это ведь не важно куда, главное, чтобы там мы были вместе. По-настоящему.

– Снимали бы номера в модных отелях.

– Или комнаты в небольших уютных пансионах.

– И ли роскошную квартиру на Елисейских Полях.

– Я приносил бы тебе завтрак в постель, а потом шел писать любовные стихи, чтобы продавать их за большие деньги.

И мы оба хохочем.

– Но Куши придется взять с собой, – добавляю я, отсмеявшись. – Я без него не могу.

– Конечно, почему нет. Как думаешь, он говорит по-французски?

Я тычу его локтем в бок, а он снова меня обнимает.

– Если мы убежим с тобой, Хетти Хайнрих, то знай, я никогда не выпущу тебя из объятий. Так и буду липнуть к тебе все время.

У моста мы расходимся, и я только тогда взглядываю на часы. Оказывается, уже почти десять. Вот черт! Всю дорогу назад мы с Куши бежим. Только у поворота на Фрицшештрассе я, выбившись из сил, перехожу на шаг. Огибаю дом, где раньше жил Вальтер, и сразу вижу: под нашей вишней стоит, прислонившись к ограде, какой-то человек – худой, долговязый, нескладный. Томас. Он-то что тут делает?

При виде меня он расцветает:

– Привет! Вот и ты. А я думал, что ты еще не выходила, ждал тебя здесь. Хочу пригласить тебя погулять, если ты, конечно, не против.

Кадык на его горле ходит вверх и вниз, такой острый, что, кажется, вот-вот прорвет тонкую кожу.

– Давай отложим до другого раза. Сегодня я уже погуляла.

– Ты такая красная. – Он внимательно смотрит на меня.

– Бежала, – тут же отвечаю я. – Я опаздываю, и мне жутко влетит, если я не войду в дом сейчас же.

– Ну, может, просто поговорим? Не обязательно идти гулять, можно посидеть в кафе или…

– В другой раз, Томас. Просто сегодня неудобно. Может, через неделю?

Не давая ему ответить, я прохожу с Куши в калитку, захлопываю ее прямо у Томаса перед носом, взлетаю по ступенькам и исчезаю за дверью. Он стоит на улице и смотрит мне вслед.

У всякой нашей мысли есть, по крайней мере, две стороны. У всякого поступка тоже. Но люди обычно предпочитают видеть лишь одну. И только ты, Вальтер, помогаешь мне видеть две стороны сразу. Или три. Или четыре. С тобой мир становится другим, не таким, каким я знала его раньше. Не таким, каким мне его показывали. Я знаю, что ты шутил, когда говорил со мной о побеге, и все же не могу не думать об этом. Однажды ты сказал: «Представь, что мы живем в свободной стране, где можно быть кем угодно». Вот я и представляю себе нас в чужом городе. Представляю его улицы, дома, людей, которые ходят по этим улицам, как они себя ведут. Но особенно ясно я вижу нас с тобой, милый Вальтер. В той стране никто не знает, что ты еврей, а если бы и знал, то это ничего не изменило бы, ведь там никто не обращает внимания на такие вещи. Никто не оглядывается на нас, когда мы идем по улице, держась за руки, садимся за столик в кафе, заходим в кино или танцуем, никто не пугается нашей свободы. И я спрашиваю себя: а что, если бы так было здесь, разве это было бы так уж плохо? А еще я не могу удержаться и представляю, как мы живем с тобой во грехе и делаем все то, что делают любовники. И эта мысль приводит меня сразу и в восторг, и в ужас. Но я знаю, этого не будет никогда, и поэтому я пишу об этом здесь, в моем дневнике, который никто, кроме меня, не прочитает.

Пряча руки в карманы подбитого мехом пальто, я спешу к месту нашей встречи. Стоит время самых долгих ночей, на улице еще совсем темно. Резкий ветер теребит волосы, от него немеет лицо.

Вальтер уже здесь, ждет меня, сидя на парапете моста и нахохлившись, точно воробей. Я подбегаю к нему, и он сразу принимает меня в свои объятия.

Укрытая полами его пальто, я прижимаюсь к нему и чувствую себя в тепле и безопасности. Вальтер нежно целует мои губы.