Наталья Осис - Солнечный берег Генуи. Русское счастье по-итальянски

Опускает руку.

Спасибо Карреру, убедительно пишет.

— Если ты скажешь «нет», ничего не изменится.

— Правда? Ой, я так рада. Я, видишь ли, только что снова запуталась в культурных кодах. Но теперь буду знать.

Теперь уже с удовольствием погружаюсь в хаос туристов и горожан, пришедших в генуэзские дворцы за культурой: «в Генуе великолепная уличная толпа». Спасибо Чехову, кажется, я почти готова любить толпу.

Жаль только, что я так ничего и не поняла ни про террасы, ни про приглашения домой, да и с культурным кодом у меня до сих пор не очень.

А к теме «в гости к мелким буржуа» мне пришлось неожиданно вернуться.

С той девочкой, которой надо было непременно купаться в шесть часов вечера по средам, Маша вдруг встретилась уже в средней школе — и неожиданно снова подружилась. Девочка пригласила ее кататься вместе на лыжах, и уже через день катания Маша звонила мне в панике и шепотом кричала по-русски:

— Забери меня отсюда!

— «Милый дедушка Константин Макарович!» — пыталась отшутиться я.

— Мама, ты с ума сошла? Какой дедушка? — шипела Маша, плохо знающая русскую литературу.

Пришлось ехать.

Я созвонилась с родителями, сказала, что тоскую по снегу, не могу устоять против искушения, приеду на пару дней, заодно покатаюсь вместе с Машей.

— Останавливайся у нас в доме — у нас же есть свой дом в горах, — сказали они.

«Дом» оказался малюсенькой квартиркой, с двух-этажными нарами в каждой комнате (иначе бы больше двух кроватей во весь «дом» не влезло).

Они завтракали по расписанию, обедали по расписанию (спускались с солнечного склона, отстегивали лыжи и уходили в свою темную кухню есть бутерброды стоя — сидя там может поместиться не больше одного человека), и даже по трассам они катались по расписанию (в 10 утра — трасса А1, в 11 — трасса В2), за час до закрытия трасс — коктейль бомбардино (ты не пьешь бомбардино? а какое вино вы предпочитаете в это время суток?), вечером — душ и тарелка пасты стоя на кухне.

— Как это вы пойдете в отель?

— Понимаете, я не хотела вас стеснять, к тому же у меня есть университетский фонд на поезда и гостиницы.

(Вранье, он только для конференций.)

Родители так искренне расстроились, что мне даже было неловко.

С утра девочка, купавшаяся и катавшаяся по расписанию, подошла ко мне, чтобы тихо и быстро сказать:

— Наташа, забери меня, пожалуйста, отсюда.

«Милый дедушка Константин Макарович», — опять мысленно добавила я.

Я забрала на целый день Машу и ту девочку, и мы дотемна гоняли по каким угодно трассам, пили какие угодно напитки в каких угодно горных приютах и в какое только нам было угодно время.

А что до ее буржуазных родителей, то оказалось, что и они движимы обычными человеческими чувствами, вполне понятными: приятно рассказывать всем про собственный домик в горах (главный маркер среднего класса), но совсем не так приятно выставлять его напоказ, зная, каков он на самом деле. Тем более неприятно, решившись на такую степень интимности, как приглашение в гости, вдруг обнаружить, что эти русские пойдут лучше переночуют в гостинице.

— Мы еще можем поездить с тобой на велосипеде, — с надеждой сказала мама девочки, прощаясь.

Я обязательно это сделаю (она теперь кажется очень даже милой), вот только как она отреагирует, когда узна́ет, что я езжу на велосипеде — без шлема?

Мое первое знакомство с Неаполем было чудовищным.

Мы ехали на поезде, полном южан, они переговаривались через мою голову (а я, как на беду, наушники забыла), но как только я вышла на привокзальную площадь, мне сразу же захотелось обратно: в поезде было прохладно, а в Неаполе на нас обрушилась сорокоградусная жара.

Я достала шелковую тонкую шаль, чтобы держать ее над головой, и чуть-чуть отстала. Вид, конечно, ужасный, но солнечный удар хуже, думала я, поправляя резко потяжелевшую от жары сумку. Но нет, не от жары: сумка потяжелела от худой смуглой руки. За моей спиной слева семенил вор на две головы ниже меня и отчаянно шарил в моей большой сумке, запустив туда руку по локоть.

— Синьора, э!

— Да вы вор! — догадалась я. И ухватила его за щуплое плечо. Вор и не думал вырываться.

— Полиция! — закричала я (а я вообще не очень умею кричать). — Карабинеры! Гвардия! Держи вора! — наконец-то я вспомнила нужное.

— Да ты и так меня держишь, — флегматично сказал вор.

— Карабинеры!

— Зря ты это. Никому я нафиг не нужен меня ловить. Все и так знают, где я работаю.