Наталья Осис - Солнечный берег Генуи. Русское счастье по-итальянски

Проститутки, прозябающие в некогда роскошных, а ныне пользующихся дурной славой генуэзских кварталах, знают по именам тех немногих детей, что там живут. Помнят их возраст, их болезни, ушибы и визиты в травмпункт, дни рождения, знают их друзей и даты семейных праздников — и вообще всецело в курсе событий. А мамаши-владелицы огромных апартаментов с оригинальными фресками XIV века и мозаичным полом охотно останавливаются поболтать: ну кому же не приятно поговорить о собственных детях? И какая разница, с кем? Тем более что если нет разницы с кем, то нет вроде бы и классовых различий, и уже не важно, кто в каком апартаменте живет. А если твой апартамент уже слишком слепит тебе глаза богемским хрусталем и серебряными инкрустациями, то к ежевечерней болтовне с проституткой можно еще прибавить чек для врачей без границ, например, или белорусских детей.

Проститутки к тому же страшны настолько, что ни в одну голову не придет беспокойная мысль: уж не заглядывает ли иногда благоверный по дороге домой к этому страшилищу? В Багдаде всё спокойно, дорогие товарищи: к таким страшилищам ни один благоверный не будет заглядывать, да и вообще, посмотрев на такую проститутку, каждая начинает себя ощущать Еленой Прекрасной. Таким образом, и проститутки обретают свою социальную функцию.

Непонятно только, как они зарабатывают на жизнь, эти социально полезные создания. Может, католическая церковь придумала какие-нибудь специальные гранты для раскаявшихся магдалин и нищенок-самаритянок?

Ничего вроде бы экстраординарного нет в том, чтобы пойти и купить себе штаны. Но не в Италии.

В маленькие магазинчики, столь любимые итальянцами, я уже давно не хожу: четкое знание того, что ты хочешь, воспринимается итальянскими негоциантами как личное оскорбление. Ну разве ж это жизнь — достать с полки белую майку 38-го размера или черные чулки 3-го? Интересно жить, когда приходит клиентка в магазин нижнего белья и заводит такую примерно песнь: «Мы с мужем уже вместе пять лет, и всё, конечно, у нас хорошо, но иногда мне кажется, что надо бы его слегка… как бы это сказать… расшевелить. А послезавтра у него день рождения, вот я и подумала, что надо бы…» Здесь клиентка делает паузу — и три счастливые продавщицы бросаются предлагать ей самые разные штучки. Не обязательно, кстати, самые дорогие; главное — что с такими клиентами жизнь продавца полна смысла. Ну что такое, в сущности, деньги? А тут она и психолог, и дизайнер, и стилист, и консультант по вопросам семьи и брака.

Даже торговые центры итальянцы ухитрились превратить (при полной поддержке со стороны самих покупателей) в клуб по интересам! В обычных супермаркетах медлительность кассирш и длинные хвосты очередей к кассам должны побудить вас, по замыслу менеджеров, купить от нечего делать прямо у кассы какой-нибудь ненужной фигни. А в больших итальянских магазинах очереди у кассы имеют другое объяснение: люди должны получить то, за чем они пришли ! А пришли они, по мысли итальянцев, не за шмотками — а за простым человеческим общением. Они небрежно, но с явным удовольствием держат на отлет вешалку с выбранным платьицем, любовно расправляют складочки, обмениваются короткими репликами в духе Оскара Уайльда, коротают таким образом за приятной беседой четверть часа, успевая сделать сравнительный анализ цен и товаров во всём городе, а потом еще пять минут беседуют с кассиршей о погоде.

Всё это очень мило, конечно, но все-таки для таких мизантропов, как я, которым надо просто купить штаны, — можно уже что-нибудь придумать? Может, надо начать бороться за права глухонемых и добиться таким образом учреждения отдельной кассы для тех, кто не может (или — о ужас! — не хочет) разговаривать?

Поискать, что ли, в интернете клуб итальянских глухонемых?

В какой-нибудь сумасшедший день, когда за утренней чашкой кофе пришлось прослушать подробный отчет о футбольном матче, в очереди в кассу — анализ экономического кризиса, а на детской площадке — детальный рассказ о том, кто и что будет готовить сегодня на ужин, нет ничего приятнее, чем открыть вечерком Ирвина Шоу или Сомерсета Моэма.

Так однажды я наткнулась в записных книжках Моэма на один пассаж, показавшийся мне очень верным, хотя и не лестным для моего новоявленного, начавшегося развиваться уже здесь, за границей, патриотизма. Моэм удивлялся тому, что любовь к Родине у русских носит плохо ему понятный, очень расплывчатый характер, анализируя попутно свою собственную любовь к Англии: «Для меня, — пишет он, — много значат сами очертания Англии на карте, они вызывают в моей памяти множество впечатлений — белые скалы Дувра и изжелта-рыжее море, прелестные извилистые тропки на холмах Кента и Сассекса, собор Святого Павла, Темзу ниже Лондонского моста…» и так далее. «Допускаю, что Россия велика для сокровенных чувств, — заключает он, — и воображению не под силу охватить всю ее историю и культуру в едином порыве чувства». Насчет культуры и истории можно поспорить, — но как быть с географической картой, которая должна была бы вызывать множество впечатлений?