Хэзер Уэббер - К югу от платана [litres]

Больше всего меня тревожило то, что аромат был явно женский. И вспомнив слова отца, я вдруг задумалась о том, в чем раньше никогда не сомневалась, сколько бы Флетч ни темнил: о том, был ли он верен мне. Пускай наш брак не задался, но мне никогда и в голову не приходило, что он может меня обманывать. А что, если эти участившиеся в последнее время посиделки с друзьями и работа допоздна на самом деле были лишь прикрытием для каких-то его грязных секретов?

«Нет», – возразила я самой себе. Нет. Он слишком многое потеряет, если все выплывет. Блестящую репутацию, которую так старательно создавал из оставленных ему отцом жалких обломков. Политические амбиции. Меня.

И все же заглушить подозрения я не могла. Как бы быстро я ни бежала, они все равно догоняли меня. В конце концов я позвонила родителям и отказалась приходить к ним на ужин. Меньше всего мне этим вечером хотелось с ними встречаться. Вернее, нет. Меньше всего мне хотелось объясняться с Флетчем, но семейный ужин шел сразу следом. Не хватало только, чтобы за столом все на нас глазели. И гадали, что происходит.

Свернув к Платану, я перемахнула через поваленное дерево, лежавшее поперек тропинки, и поспешила дальше. Сердце колотилось в ушах, по вискам и спине струился пот.

Мчась все быстрее, я молила Пуговичное дерево поведать мне, как снять проклятие. Ведь должен быть способ! Я просто обязана узнать его, обязана все выяснить. Прошло гораздо больше года с тех пор, как я в последний раз обращалась к Платану за советом. Так что он просто обязан мне ответить. Я справлюсь, я обязательно найду способ снова стать счастливой.

Пожалуйста, пускай этот способ существует.

Когда я добралась до окружавшей Пуговичное дерево поляны, внутри у меня все сжалось. Но к счастью, никаких любопытных репортеров, жаждущих осмотреть место, где Блу нашла подкидыша, поблизости не было.

Переведя дыхание, я запрокинула голову и взглянула на сучковатый ствол, уходящий далеко вверх, под зеленый купол.

– Как мне снять проклятие? Я буду когда-нибудь снова счастлива?

Через секунду в сердцевине дерева что-то негромко щелкнуло, я сунула руку в дупло и достала пуговицу. Прочитала послание от Пуговичного дерева раз. Второй. Третий.

И вскрикнула:

– Это что, какая-то шутка?

Пуговица, лежавшая у меня на ладони, была точной копией той, что я получила десять лет назад.

СЛЕДУЙ ЗОВУ СЕРДЦА, И ОБРЕТЕШЬ СЧАСТЬЕ.

– Если так, то это не смешно! Этому совету невозможно последовать. Невозможно! – Обессиленная отчаянием, измученная гнетом старых тайн, я всем телом привалилась к Платану. На глаза навернулись слезы.

– Сара Грейс? Ты в порядке?

Осознав, что на поляне я больше не одна, я поспешно выпрямилась. И утерев слезы тыльной стороной ладони, начала:

– Все хо…

Но обернувшись и увидев, кто спрашивает, тут же осеклась. Шеп Уиллер сунул руки в карманы.

– Я ставил на месяц, но нам удалось продержаться семь месяцев и двенадцать дней.

У него за спиной на землю медленно опустилось черное перышко. Меня окутал аромат мускуса и корицы, такой знакомый, что стало больно в груди.

– Не понимаю, о чем ты, – без зазрения совести солгала я.

В глазах его вспыхнули смешинки, словно бы он точно знал, что я лгу, но не спешил меня уличать.

– Столько времени прошло с тех пор, как я вернулся в Баттонвуд. Каким-то образом – полагаю, тут не обошлось без тщательных расчетов, – нам все эти месяцы удавалось не пересекаться. Для такого маленького городка это прямо рекорд.

Щеки мои вспыхнули. Я вспомнила о том, сколько раз видела его издали в парке, на заправке, в магазине и заставляла себя развернуться и уйти прочь. Вместо того чтобы кинуться к нему, обнять крепко-крепко и никогда больше не разжимать рук. От мысли, что однажды мы с ним столкнемся нос к носу и я не смогу скрыть своих чувств, меня кидало в дрожь. В городе о нашей с Шепом связи никто не знал. Вернее, не совсем так. Кое-что было известно Блу Бишоп. Но не все.

Всего не знал никто, кроме Шепа и меня.

Я окинула его взглядом, стараясь запомнить каждую деталь. Вот уже десять лет прошло с тех пор, как он в последний раз стоял на расстоянии вытянутой руки от меня. В его глазах, в этих незабываемых глазах бледно-зеленого цвета, по-прежнему плескались боль и жажда. Светло-каштановые волосы были острижены короче, чем во время нашей последней встречи – на песчаном пляже, у искрящейся на солнце чистой воды. В тот день он ушел, унося с собой мое сердце, мне же осталось только смотреть ему вслед.