Шурд Кёйпер - Бред какой-то! [litres]

– Так что ты немножко покатаешься по лесу, навестишь своих зверей и, когда всем покажешь, как здорово ты ездишь, оставишь мопед у дерева и вернешься в кемпинг. Договорились?

– А вечером мы вместе пойдем на охоту за сокровищами, – пообещал Дилан.

Мы дошли до велодорожки. Бейтел сел на мопед, завел мотор, газанул и помчался прочь. От радости он издал победный клич. Я решила, что ничего страшного в этом нет, ведь на острове почти нет машин и ограничение скорости – тридцать километров в час.

Тут-то Дилан и спросил, что хуже: умереть после славно прожитой жизни или после бездарной? А я ответила, что хочу умереть как шипучая таблетка подсластителя в чае. И тогда Дилан предложил погулять с ним ночью. А потом мама Бейтела спросила:

– А где Бейтел?

Мы были уже в кемпинге.

– Вместе с Донни, – ответил Дилан.

– Как чудесно, – сказала мама Бейтела, – что мой большой мальчик заботится о братишке. Тогда мы можем прогуляться до деревни, правда, девушки?

Вот мы с Диланом и остались наедине среди палаток. В кино в такой момент один из двоих всегда спрашивает: пойдем еще немного выпьем, у меня в комнате? Это момент, когда стынет кровь в жилах, потому что от ответа зависит вся будущая жизнь. Но Дилан не предложил мне выпить кофе или «чего-нибудь покрепче».

Он сказал:

– Я дождусь Бейтела. Уверен, что он скоро появится, чтобы пойти искать сокровище.

Бейтел очень любит эту идиотскую охоту на сокровища в лесу, которую тут устраивают для детей каждую неделю. Я его понимаю, ведь он знает все тайны леса, даже под покровом ночи, он знает каждое дерево, каждую канавку, каждый камень, каждое гнездо, каждое дупло. В прошлом году он три раза участвовал в этой игре и все три – выиграл. Единственное, чего я не понимала, – это почему Дилан нырнул в свою палатку, а я в свою. Ведь ждать можно и вместе, в одной палатке. Но тогда, вероятно, оказалась бы уже ненужной наша ночная прогулка, а ее было бы жаль.

– Дилан, – сказала я, – когда тебе будет семьдесят пять, а мне семьдесят четыре и если ни у тебя, ни у меня не будет никого другого, мы тогда поженимся?

– Ладно, Салли Мо, ладно, – ответил Дилан.

И пошел к себе в палатку дожидаться Бейтела, а я пошла к себе в палатку размышлять, что хуже: умереть после абсолютно бездарно прожитой жизни или после славной. Но самое ужасное, разумеется, – это умереть незадолго до того, как твоя жизнь станет славной. Так что, когда я пойду сейчас в магазин, я, переходя улицу, посмотрю сначала налево, потом направо, а потом опять налево.

16 июля, четверг, 20:41

Яэто могу – писать лаконично, быстро и по делу. И вдобавок могу дьявольски быстро сделать покупки, испытать нечто здоровское и успеть принять душ. До прихода Дилана еще два с половиной часа. Вот что произошло.

Я сходила в магазин, купила все что нужно (никаких жирных пальцев на первом свидании) и на обратном пути наткнулась на наших мам. И Брандана. До сих пор я не слишком лестно отзывалась о человеческой породе – я всерьез думаю, что мы погибнем от гордыни, ожирения и тупости, как Римская империя, да и все остальные цивилизации. Сгинем от изобилия, при котором мы можем просто сидеть сложа руки. А через некоторое время и вовсе разучимся что-либо делать. Но иногда все представляется в менее мрачном свете. Мы впятером шли по деревне. На человечество мне было наплевать: впереди свидание с Диланом, возвышенное уже практически у меня в кармане. Мы шагали мимо кафе, из которого доносились обрывки громкой музыки. Это была не песня: ударник и гитаристы разыгрывались перед выступлением.

– Может, зайдем что-нибудь выпить? – предложила мама.

– Не рекомендую, – отозвался Брандан. – Здесь играют только рок-н-ролл и блюз шестидесятилетней давности.

Брандан был в парике и ковбойских сапогах.

Мне заходить туда тоже не хотелось, но мы все же зашли, сели за столик и заказали несколько бокалов вина и воды.

Я осмотрелась вокруг: все было хорошо. «Все» – значит и правда все. Все мироздание. Вселенная и гигантский океан, на волнах которого она колышется. И прекрасные пляжи на берегу этого океана. И звездное небо над ним. Я была младше всех в этом кафе, а обе мамы и Брандан – вдвое моложе других посетителей. Тем было по семьдесят четыре, клянусь: всем им сегодня исполнилось семьдесят четыре. Это были мужчины и женщины, у которых каждый день – день рождения. И они его праздновали. А кафе было еще древней. Казалось, оно выстроено из корабельных обломков и средневековых картин, стены потемнели от дыма древних курительных трубок. Мама и компания хотели было уйти после первого бокала, но я заявила им, что хочу остаться, возможно, навсегда, и они заказали по второму. Взрослые перемигнулись: а у Салли Мо неплохо идут дела! Музыканты заиграли.