Светлана Бардина - Это бред! Можно ли осмыслить безумие?

© Светлана Бардина, текст

© ООО «Издательство АСТ»

Психические расстройства интересуют далеко не только психиатров – о них говорят социологи, антропологи, философы, правозащитники, социальные работники, чиновники, писатели и сами пациенты. Все они имеют совершенно разные представления о том, что такое психическое расстройство: антрополог видит в нем проявление базовых традиций изучаемой культуры, а философ-экзистенциалист – изменение способа существования человека в мире. В обыденном языке тоже сочетаются самые разнообразные представления о психической болезни: от «неполадок в голове» до «угрозы обществу». Язык официальной медицины, обыденный язык, языки социальных наук и философских теорий и, наконец, язык самих пациентов, – каждый из них описывает психическое расстройство с той или иной стороны.

В число тех, кто имеет свое видение психической болезни, входят и философы. Лучше понять саму идею постичь смысл психического расстройства с помощью философии позволяет следующая история. В статье «Каузальные и „понятные“ связи между жизненной ситуацией и психозом при dementia praecox (шизофрении)» Карл Ясперс дает жизнеописание одного пациента. В начале развития заболевания молодой человек сильно увлекся размышлениями над философскими вопросами (особенно ему импонировал Эдмунд Гуссерль) и понял, что не может работать «прежде, чем для него все станет ясным в философском отношении» [1] Ясперс К. Каузальные и «понятные» связи между жизненной ситуацией и психозом при dementia praecox (шизофрении) // Ясперс К. Собрание сочинений по психопатологии. М.: Академия, Белый кролик, 1996. С. 112–237. С. 180. . Дальнейшее течение болезни сопровождалось изменением философских взглядов, разочарованием в Гуссерле и переходом на позицию скептицизма. Вот как выглядела система его взглядов на тот момент, когда он уже пребывал в госпитале. «Он довел свое сомнение при случае до логического конца: „я не могу утверждать истину ни одного предложения, даже этого предложения, я не могу утверждать ничего, не имеет смысла разговаривать со мной, я сам совершаю бессмыслицу, если я думаю для чего-то другого, а не для сиюминутного удовольствия“. Его друзья, хотя и находили такую позицию неопровержимой и логичной, считали, однако, что ее реализация возможна только в сумасшедшем доме. При этих словах больной внезапно вспоминает, где он находится, и смущенно говорит: „Ах, я ведь в сумасшедшем доме“» [2] Там же. С. 181–182. .

Суть этой истории не только в том, что шизофреник может с интересом читать философские труды, и не в том, что философы и психически больные иногда задаются схожими вопросами. Этот случай наглядно иллюстрирует, что в психическом расстройстве есть содержание, которое может даже иногда производить впечатление «неопровержимых и логичных» мыслей. Можно ли исследовать и осмыслить это содержание? Психиатрия отвечает на этот вопрос отрицательно. Между тем в философии не раз предпринимались попытки найти средства, которые позволили бы говорить о смысловом пласте психической болезни.

В конце прошлого века возникло движение, которое получило название «философия психиатрии» (philosophy of psychiatry). В этом движении провозглашалась [3] Fulford B., Thornton T., Graham G. Oxford Textbook of Philosophy and Psychiatry. Oxford, New York: Oxford University Press, 2006; The Philosophy of psychiatry. A Companion / Ed. by J. Radden. Oxford, New York: Oxford University Press, 2004; Banner N., Thornton T. The New Philosophy of Psychiatry: Its (Recent) Past, Present and Future: A Review of the Oxford University Press Series International Perspectives in Philosophy and Psychiatry // Philosophy, Ethics, and Humanities in Medicine. 2007. No. 2 (1). Pp. 9-23. необходимость совместной работы философов и психиатров. В основу идеи совместной работы легла метафора «улицы с двухсторонним движением» [4] Thornton T. Wittgenstein and the limits of empathic understanding in psychopathology // International Review of Psychiatry. 2004. No. 16(3). Pp. 216–224. , на которой найдется место и философским, и психиатрическим траекториям мысли.

Сама идея, что возможно знание о психической болезни, которое непосредственно связано с клинической работой, но в то же время остается философским, звучит весьма необычно. Но если такая идея может быть реализована, это означает, что само содержание психического расстройства, которое остается за рамками психиатрического объяснения, может быть осмыслено и исследовано. В этой книге мы попробуем ответить на вопрос, насколько успешной оказалась философия психиатрии и какое новое знание о психических расстройствах удается получить в результате философских исследований.