Уильям Крюгер - Эта ласковая земля

Великая депрессия тяжело прошлась почти по каждому, но особенно по семьям. В 1932 году Детское бюро Соединенных Штатов докладывало, что в стране бродяжничают по меньшей мере 25 000 семей. В разгар Великой депрессии около 250 000 подростков добровольно или нет покинули дом и стали бродягами.

Когда я начал обдумывать будущую историю, которую, признаюсь, представлял как более современную версию Гекльберри Финна, Великая депрессия показалась мне идеальной, интересной декорацией. То было время отчаяния нашей нации, когда широко проявлялись лучшие и худшие качества человеческой натуры. Чтобы показать события как можно более реалистично, я прочитал множество личных свидетельств, просмотрел кучу микропленок с тогдашними газетами и изучил огромное количество фотографий. Я старался максимально придерживаться экономических и социальных фактов.

Особенно важное значение в тот исторический период и в моей истории имели стихийные поселения во многих городах по всей стране. Их называли Гувервилли, издевательский выпад в сторону Герберта Гувера, бывшего президентом в начале Депрессии. (Обувью Гувера называли дырявые ботинки, кожей Гувера – картон, который вставляли, чтобы закрыть дыры.) Эти стихийные поселения строились из подручных материалов, и жили в них люди, лишившиеся всего в результате мирового финансового кризиса. Одни – в основном благотворительные организации – пытались помочь этим людям, другие – уничтожить. Гувервилль в Сент-Луисе, упомянутый в истории, был самым большим в стране, его населяло более 5000 человек. Федеральное правительство снесло палаточный лагерь в 1936 году, но небольшие скопления лачуг просуществовали до 60-х годов.

Мне нравятся работы Чарльза Диккенса, и отчасти мое решение ввести в книгу выдуманное учреждение – Линкольнскую школу-интернат для индейцев – дань уважения его мощным романам о социальном неравенстве. История отношения нашего государства к коренным американцам – одно из самых ужасных свидетельств человеческой жестокости. Среди множества попыток культурного геноцида была плохо продуманная программа школ-интернатов, предложенная Ричардом Генри Платтом, с известным лозунгом «Убей индейца – спаси человека». Начиная с 1870-х годов и до середины двадцатого века сотни тысяч индейских детей насильно отрывали от семей и отправляли жить в школы-интернаты далеко от их родных резерваций. В 1925 году более 60 000 детей содержались в 357 подобных учреждениях в тридцати штатах. Жизнь в школе-интернате для индейцев была не просто трудна– она ломала. У детей отбирали их традиционную одежду, личные вещи, стригли волосы. Их наказывали за разговоры на родном языке, подвергали эмоциональному, физическому и сексуальному насилию. Под предлогом привития детям культуры белых и обучения продуктивной торговле на деле многие из этих школ становились поставщиками бесплатной рабочей силы, предлагая детей местным жителям в качестве работников на полях или помощников по дому.

Для «Ласковой земли» я прочел десятки личных свидетельств о жизни в таких учреждениях, но основательно опирался на мемуары Адама Счастливого Орла «Пайпстоун. Моя жизнь в школе-интернате для индейцев», в которых он рассказывает о своей жизни в Пайпстоунской индейской школе на юго-западе Миннесоты. Некоторым может быть знакомо имя Адама Счастливого Орла. Он был одним из лидеров индейской оккупации Алькатраса, которая началась в ноябре 1969 года, продлилась девятнадцать месяцев и повысила активность коренного населения по всей стране.

В начале двадцатого века страну охватило движение религиозных «пробуждений», в основном среди протестантов, под руководством таких проповедников, как Уильям Дж. Сеймур и «Пробуждение на Азуза-стрит», евангелист Билли Сандей и харизматичная целительница Эми Сэмпл Макферсон. К 1930-м религиозная лихорадка в основном успокоилась, палаточные пробуждения, как «Исцеляющий крестовый поход “Меч Гидеона”» в моей истории, оставались популярными на юге и в центе страны. На самом деле я многим обязан Синклеру Льюису и его роману «Элмер Гентри», обличающему религиозное лицемерие, свидетелем которого он стал. Меня всегда завораживала Шэрон Фальконер, проповедница из романа, женщина глубокой и искренней религиозной страсти c большим жизненным опытом. Моя сестра Ив в большой степени создана на основе этого интересного персонажа Льюиса.

Многие мои исследования проходили в библиотеках и музеях – в Библиотеке семьи Гейл в «Историческом центре Миннесоты» и в библиотеке и центре «Исторического общества округа Блу-Эрт». Но много времени я провел, посещая места, в которых происходит действие. Я сплавлялся на каяках и каноэ по рекам, по которым плыли Оди со спутниками в романе, и прошел почти столько же, сколько прошли бы они. Я стоял у слияния рек Миннесоты и Блу-Эрт, где жители выдуманного Гувервилля построили свои лачуги, и сидел на валуне, где Оди целовался с Мэйбет Шофилд. Я бродил по улицам Западной Низины в Сент-Поле и, несмотря на значительные изменения, произошедшие с тех времен, когда Скитальцы останавливались там на отдых, мысленно видел, где стоял бы ресторан Герти, лодочная мастерская и дом, где мог бы родиться брат Джона Келли.