Йожеф Дарваш - Город на трясине

— Из-за чего же он на вас злится? Опять из-за меня?

— По-моему, это уже вошло у него в привычку. Сейчас у него другая причина — новый дом в Сапожной слободке. Вот из-за него он и бушует! Вернувшись из церкви, прямехонько проследовал во флигель и заперся там вместе с бабушкой. Бедная бабушка! Представляю, как ей сейчас достается. Со мной он справиться не может, вот и срывает зло на старушке, благо она всегда под рукой… Знаете что? Пойдемте гулять. А заодно посмотрим, как идет стройка. Согласны?

Теплый весенний день разлегся на крышах и стенах домов, на широкой немощеной улице, как довольный, плотно покушавший и разнежившийся ребенок. В расстегнутых пиджаках, а то и в жилетках люди сновали взад-вперед, взопрев от повседневных дел. Некоторые даже выпустили рубахи поверх штанов, и, когда игривый ветерок вдруг вздувал их парусом, можно было лицезреть желтоватую кожу запавших животов. На свободных от строек местах, на ничейной земле, босоногие и чумазые ребятишки ползали на пузе, рвали зеленую травку и собирали ее, кто куда, чтобы отнести домой на корм поросенку, гусям и прочим обитателям хлева. Возле некоторых домиков встревоженные наседки, привязанные за ногу к колышку, рвались к своим цыплятам. Бечевка их не пускала, и бедные матери отчаянно кудахтали, призывая к себе неразумное пискливое потомство. Убедившись, что цыплята не внемлют их жалобному зову, некоторые наседки прибегали к хитрости: они вдруг начинали издавать сигнал тревоги, будто предупреждая о парящем коршуне, и даже поворачивали голову набок, всматриваясь в небо. Крохотные, но уже непослушные создания, инстинктом почуяв грозную опасность, со всех ног бежали под материнское крыло, помогая себе на бегу маленькими, еще не окрепшими крылышками. Немного подальше, на лужке, пасся выводок зеленовато-желтых пушистых гусят. Их охраняла сморщенная бабка в темном платке. Скрестив руки на животе, она стояла, наклонившись над своими питомцами, и разговаривала с ними, как клуша с цыплятами, полная заботы и нежности. Неуклюжие гусята неумело и жадно пощипывали траву. Иной раз, когда травинка вдруг не выдерживала и обрывалась, гусята от неожиданности опрокидывались на спину, смешно помаргивая глазами. Поднявшись, они протягивали друг к другу клювики и, вероятно, обменивались впечатлениями, заявляя своим братьям и сестрам: «А я так и хотел!» Бабка, как видно, понимала их язык, так как каждый раз повторяла: «Не ври, не ври, постреленок! Совсем ты этого не хотел!..»

Пастор и Эва молча шли вдоль улицы, наслаждаясь всеми прелестями наступившей весны, несущей жизнь и пробуждение всему вокруг. Прохожие, попадавшиеся им навстречу, уважительно здоровались, приподнимая шляпы, или кланялись, а потом, отойдя на несколько шагов, оборачивались и смотрели им вслед.

— Послушайте, Эва, — негромко окликнул девушку пастор. — Нам нужно как-то решить наше дело…

— А разве мы сейчас не делаем этого, Пишта? — Эва бросила на спутника удивленный взгляд.

— Я не об этом. Ваш дед упорно противится нашему браку, вот о чем я хотел сказать…

— Ну и что же? Мой дед — старомодный, закосневший в своих предрассудках старик. Всю свою жизнь он упорно противится всему новому. Я уже говорила вам, его не нужно принимать всерьез. Он даже не хотел, чтобы я училась. Моего старшего брата дед тоже собирался упрятать на хуторе, едва тот окончил шесть классов начальной школы. Что бы ни пожелал сделать отец, дед всегда был против. Но все шло как полагается, вопреки его упрямству. Так будет и на этот раз, не беспокойтесь. Мне мог бы запретить выйти за вас замуж только мой отец, да и то, пожалуй, не смог бы, я не послушалась бы.

— Я верю вам, Эва. Но так обстоит дело, когда оно касается нас двоих. Однако существует еще кое-что помимо этого…

— Не будьте столь таинственны, дорогой Пишта! — с досадой произнесла девушка. — Что еще может существовать «помимо этого»? Говорите яснее!

— А то, что понемногу мы стали притчей во языцех у всего села. А я представляю здесь не только самого себя…

— Это вам так кажется! Никто ничего о нас не говорит. И вы по сей день ничего бы не знали, если б я сама не сказала вам об этом. Я жалею, что проболталась. Такая уж я дурочка. Ни за что бы не сказала, если б знала, что это вас так беспокоит.

— Вы не правы, Эва. Лучше мне услышать это от вас, чем от других. Поверьте мне.

— От других? Чепуха! Ничего вы не могли услышать!

— К сожалению, это не так. Уже слышал…

Девушка, вздрогнув от неожиданности, невольно посмотрела на своего спутника и ничего не ответила.