Йожеф Дарваш - Город на трясине

— Да не смотрите вы друг другу в рот!..

— Может, они замерзли, раз так прижались?

— Прижались, чтобы ветер не продул…

— Они друг у дружки в тени, чтобы солнце голову не напекло.

После обеда многие артельщики прилегли немного отдохнуть, однако не успели они задремать, как раздался крик:

— Ребята, за работу!

И опять все начали работать.

Вечером, с наступлением темноты, молотилку остановили и артельщики собрались поужинать чем бог послал: кто — хлебом с салом, а кто — одной луковичкой.

Во время ужина к артельщикам пришел Пали Карбули, у которого по соседству находился небольшой участок земли.

«Как они тут с обмолотом покончат, так и до меня доберутся», — подумал он, а вслух спросил, когда они будут обмолачивать его зерно.

Пали принес с собой кларнет и решил немного поиграть артельщикам. Они охотно слушали его, а те, у кого был голос, подсели к нему и затянули песню.

Эсти Борш тоже подсела к поющим. Она сидела рядом с отцом, недалеко от Пали. Ее смущало то, что все наблюдали за ней, и она старалась придать своему лицу безразличное выражение, хотя в темноте никто ее лица все равно рассмотреть бы не смог. Сначала ей хотелось уйти отсюда, но она не смела сделать этого, чтобы никто не подумал, будто ушла она из-за Пали. А этот Анти, как назло, куда-то запропастился!..

Артельщики не спеша укладывались на ночлег в соломе. И только парни с девушками пошли на игрища поближе к хутору, где стояли уже сметанные стога. Вскоре оттуда послышались веселые крики и девичий визг.

И лишь одна Эсти осталась сидеть среди поющих, в нескольких шагах от Пали. Парень ни разу даже не взглянул в ее сторону, хотя чувствовал, что песня касается именно его. Ему хотелось встать и уйти, так как отец его давно уже лег отдыхать, но он боялся, что его уход поймут по-другому.

Вскоре Эсти и Пали остались вдвоем. Пали поиграл еще немного, а затем, опустив кларнет, наклонился к Эсти и как бы с удивлением спросил:

— А ты все еще здесь?

— Да.

— А может, ты и разговаривать со мной не хочешь? — Он робко засмеялся.

— Почему же не хочу?

— А так… после того, что произошло…

Вокруг них стояла тишина, лишь со стороны хутора доносились девичий смех и крики парней.

Вечернее небо было усеяно множеством ярких звезд, а на востоке показалась, будто раскаленная, тарелка луны. Вечер обещал быть тихим.

Эсти и Пали сидели в темноте друг против друга и время от времени обменивались редкими, ничего не значащими словами. Казалось, они оба осторожно, ощупью искали сближения, но в этот момент к ним подошел Анти Бенке.

Даже не поздоровавшись с Пали, он спросил девушку:

— Эсти, ты идешь? Я и тебе постелил…

Девушка немного замешкалась, будто не могла сразу встать, а затем поднялась и тихо сказала Пали:

— Спокойной ночи!..

Потом подошла к Анти, и они вдвоем не спеша направились к копне.

А в это время остальные девушки, взявшись за руки, ходили между копен и нараспев кричали:

— Юлиш!.. Ю-лиш!..

Они искали свою подружку Юлиш Кишфехер. Всем хорошо было известно, что за нею ухаживает моторист с молотилки. Видимо, и теперь они скрылись в темноте, подальше от глаз. Девушки звали Юлиш потому, что немного завидовали ей, и еще потому, что хотели показать: они-де не забыли о ней, а она пусть будет осторожна… Но так и не дозвались.

— Юлиш!.. Юлиш!.. — еще раз прокричали девушки.

И вдруг им навстречу из темноты выскочили несколько парней. Парни бросились догонять девушек, а догнав, начали обнимать и шутливо бороться.

Эсти и Анти шли рядом молча. Временами их руки касались, и они несмело взялись за руки. Анти ни словом не упрекнул девушку за прошлое. Он вел себя спокойно и уверенно, как и подобает победителю. Анти сердцем чувствовал, что это лето сблизило его с девушкой сильнее всяких слов. Да и сама Эсти тоже чувствовала это. Она взглянула на парня сбоку, но было так темно, что она увидела лишь силуэт стриженой головы да сгорбленную спину.

Эсти на миг закрыла глаза и сразу же увидела, как Анти слез с копны. На нем были короткие черные брюки, покрытые пылью. До пояса он был обнажен. Она вспомнила, как Анти подошел к ней, взял у нее из рук вилы и с улыбкой на лице начал отбрасывать полову. Он что-то тогда сказал ей, но из-за грохота молотилки она не расслышала слов, однако это было не столь важно, так как, увидев его улыбку, она сразу почувствовала себя лучше.

А сейчас Анти тихонько пожал ей руку.

В конце копны в соломе лежало человек десять артельщиков. Это были пожилые или же семейные люди, которые не пошли на гулянку и легли пораньше отдыхать. Они тихо разговаривали о том, что после обмолота, видимо, получат гораздо больше, чем в прошлом году. Правда, и поработать им пришлось побольше, каждый из артельщиков похудел килограммов на пять-шесть.