Диана Кук - Новые Дебри [litres]

Дорога из городка была чистой и покрытой свежим асфальтом. Посередине протянулась недавно нанесенная желтая линия. Дорога закончилась воротами и изгородью из колючей проволоки – вроде той, которую мы видели за Отравленной рекой. Пока за нами закрывались ворота, мы оглянулись и увидели Кальдеру, белую и отчетливую над крышами городка.

В центре временного пребывания переселенцев на окраине Города, куда поместили нас с Ферн, я не увидела ни одного знакомого лица, хотя предположительно всех нас, находящихся здесь, отловили в Дебрях. Был один мальчик, который мог оказаться Птенцом Цапли, но этот только начинал учиться ходить, а с тех пор, как я видела Птенца, прошли годы, полные перемен. Мальчик показался мне похожим на Карла и Вэл, но он почти не говорил и руки у него тряслись, когда он поднимал деревянные кубики, упорно пытаясь возвести из них башню. Когда я присела перед ним на колени, он меня не вспомнил. Его опекала женщина средних лет. Я спросила ее про Вэл, но она только покачала головой. Нет. Эта женщина отвечала «нет» на все мои вопросы, даже если они противоречили один другому. « Она здесь? Нет. Ее поймали? Нет. Она умерла? Нет ». Я так и не поняла, знала ли она Вэл и в самом ли деле этот мальчик – Птенец Цапли. И я оставила их обоих в покое.

– А других таких же центров нет? – спросила я охранника после того, как осмотрелась и поспрашивала о Джейке, Вэл, Селесте и остальных, с кем мы познакомились в бегах и в укрытиях. Охранник угрюмо помотал головой. Всех, кого удавалось отловить, привозили сюда.

Не то чтобы я не поверила охраннику – просто не знала, как расценить их отсутствие. Где-то глубоко во мне сохранялось ощущение, что мои спутники должны быть живы и в другом месте. Хотя бы некоторые. Хотя бы Джейк. Я чувствовала это. Чувствовала его. Но что хорошего в этих чувствах, если Джейка со мной нет?

Другие беженцы, привезенные из Дебрей в центр, тоже уверяли, что скучают по товарищам. И божились, что те живы. Твердили, будто слышали о других центрах для переселенцев где-то в Городе, расположенных далеко один от другого у городской границы. Это означало, что все мы здесь, просто не вместе. Некоторых это приводило в ярость. В других вселяло надежду. Но кто мог определить, правда ли это?

Я искала мать, но так и не нашла ее. Она могла услышать о том, что нас поймали, потому что об этом некоторое время сообщали в прессе, но не приехала за мной. Не знаю, спаслась ли она. Мне хочется думать, что к моей матери, всегда умевшей поддерживать дружеские отношения со Смотрителями, проявили хоть какое-то милосердие.

В этих Дебрях я потеряла почти все, что у меня было. Все и всех. Я потеряла Джейка. Дважды у меня случались сильные и запоздалые кровотечения, и они тоже означали для меня потерю. Порой я скучала даже по Кедровой Шишке. Маленькая дикарка Ферн, девочка, которую я называла своей дочерью, на самом деле была дочерью другого человека, оставшегося в Дебрях. Она потеряла мать, сестру и в итоге встретилась со мной. С потерями я сталкивалась ежедневно, но иногда сильнее всего скучала по моей матери.

Так мы и остались только вдвоем – я и моя Ферн.

Ей сейчас, наверное, лет семь, она худая и неряшливая, как щенок койота, и такая же любопытная. Когда она была младше и мы прятались в Дебрях, порой ей надоедало передвигаться на двух ногах. И она припускала на четвереньках, да так быстро, что обгоняла любого из нас. Она пробежалась наравне с койотом, которого мы как-то встретили у ручья, и койот, убежденный в том, что это кто-то из его диких сородичей, долго тявкал и вертелся вокруг нее.

Здесь, в Городе, ее занимает решительно все – бетон, суета, признаки упадка. Она блуждает по округе с любопытством, будто это еще одни дебри, которые надо разведать. Еще один участок на карте, который нам только предстоит открыть для себя. Стать его частью. Она называет все, что видит вокруг, своими Новыми Дебрями. «Они и твои тоже», – говорит она мне. Но я знаю, что это не так.

У нее случаются беспокойные ночи, ей снятся мать и сестра. Снятся послания, которые она, взрослея, слышала от койотов, волков, вапити, сорок, квакш, сверчков и змей. Здешние послания разгадать невозможно. Их составляют извечное шипение, бульканье, гул и даже вой. Они исходят от Нефтеперегонок. Но Ферн внимательно вслушивается в них, как будто надеется когда-нибудь понять, о чем в них говорится.

– Должно же это быть хоть что-нибудь , Агнес, – говорит она. – Раз оно шумит.