Эдвард Сент-Обин - Двойной контроль [litres]

– Нет, что вы, – отвечал Хантер, с трудом скрывая раздражение, вызванное непрошеным вмешательством в изучение роршаховских облаков через панорамные «рэй-бэны».

Веранда на крыше также служила пожарным выходом Басби-Хауса, поскольку граничила с высокой покатой крышей Черч-Хауса. Железная лестница вела к площадке на самом верху, с трех сторон огражденной ржавыми перилами. Хантер обнаружил, что если закинуть ноги за нижний прут ограждения, то можно отклониться назад, к скату крыши, под углом шестьдесят градусов, зацепившись лишь носками черных кожаных ботинок. В этом положении, зависнув над гладкой сланцевой черепицей крутого ската крыши, на спор надо было полностью выкурить косячок афганской чернухи, памятуя о том, что если утратить упор, то ничто не остановит стремительный полет вниз головой с высоты сотни футов на Грейт-Колледж-стрит. Хантеру понравилась эта идея, и он пригласил на крышу свою банду умных и рисковых друзей. Продемонстрировав головокружительный трюк, Хантер выпрямился, ухватился за ржавые перила и снова вылез на веранду.

– Ну, кто следующий? – спросил он, показывая еще один косячок.

К его безмерному удивлению, желающих не нашлось. Он словно бы пересек незримую границу, отделяющую показную смелость от чего-то неприемлемо жуткого, лежавшего за пределами представлений о неуязвимости этих самозваных удальцов, готовых без прав на бешеной скорости гонять на машине, сигать с утесов в море, не проверяя глубины, или горстями глотать таблетки, купленные у незнакомцев на рок-фестивалях.

«И где были мои внутренние тормоза?» – размышлял Хантер, отпивая кофе из широкой чашки тонкого фарфора и глядя на унылый зимний пейзаж. Люси еще не проснулась. Несомненно, странная тоска нахлынула не только потому, что в лондонские апартаменты он наезжал редко и считал их чем-то вроде судейского кресла между его бывшим домом и его бывшей школой, между собой прошлым и собой настоящим, но еще и потому, что теперь он жил с недугом Люси, что заставило его сдерживать свою мегаломанию и впервые с юношеских лет серьезно задуматься об умеренном образе жизни. Поначалу ему просто казалось бестактным нюхать кокаин в присутствии женщины, избегающей углеводов. Люси и так висела вниз головой на крутом скате незаслуженного несчастья, и Хантеру хотелось не вручить ей косячок, а, наоборот, спасти ее, уберечь от опасности. Он до сих пор так и не разобрался, откуда в нем эта безудержная страсть к риску. Долгое время он считал, что бесшабашное поведение на крыше было первым признаком его способности, тогда еще не сконцентрировавшейся на достойной цели, к ведению той самой дерзкой инвестиционной политики, которая и превратила его в миллиардера, в главу фонда «Мидас». Клиенты говорили ему, что название фонда «странное» или даже «неподходящее», потому что царю Мидасу было совсем не до смеха, ведь вся его еда и любимая дочь превратились в презренный металл; Хантер с большим трудом сдерживался, чтобы не заявить, что греческие мифы он знал наизусть к восьми годам, и просто отвечал, что берет «проклятье Мидаса» на себя, зато все средства клиентов превратит в золото. В некотором роде он действительно взял проклятье Мидаса на себя. Любовь к деньгам и власти стала заменой настоящей любви, однако Люси открыла для него новую дорогу.

Звонок мобильника был выключен, но Хантер увидел, как на экране высветилось имя «Джейд».

– Привет, – сказал Хантер.

– Эй, Хантер, – откликнулась Джейд, удивленно и обрадованно, как обычно, когда разговаривала с ним. – Прости, что звоню так рано. Тут люди кардинала Лагерфельда требуют, чтобы его тоже пригласили на сегодняшний прием. Я писала тебе на прошлой неделе, но ты не ответил.

– Интересно, родители назвали его Кардиналом, как родители Эллингтона назвали сына Дюком, или он сам себя назвал Кардиналом, как Принс назвал себя Принцем? – спросил Хантер.

– Нет, – ответила Джейд, смеясь чуть громче, чем нужно. – Это настоящий кардинал, тот, который принимал участие в сделке «Святая глава».

– А по-моему, там был какой-то аббат, он еще в «Яркое солнце» приезжал.

– Отец Гвидо. Да, он тоже в этом участвовал, но кардинал привел команду юристов.

– Ох, эти юристы мне весь мозг вынесли, – вздохнул Хантер. – Чуть не сорвали сделку. А Гвидо будет на приеме?

– Да, конечно, – подтвердила Джейд. – Он просто вне себя от радости. Прибывает поездом. Или на осле, или пешком, или на коленях, точно не знаю, но из Ассизи он выехал неделю назад.