Эдвард Сент-Обин - Двойной контроль [litres]

– Ах, доктор, мне сразу полегчало, – вздохнула Люси, устраиваясь поудобнее.

– Эта процедура называется сеансом персональной гаптической терапии, или СПГТ, – веско произнес Хантер.

– Как здорово, что меня включили в эти испытания, – улыбнулась Люси. – Надеюсь, что в контрольную группу входят примерно такие же пациенты с примерно теми же симптомами, которым не назначают СПГТ.

– Не волнуйся, Люси, этот опыт проводится в соответствии с высочайшими стандартами. – Хантер ласково погладил ее по животу и повернулся к Солу. – А как обстоят дела с Инквизицией?

– Они хотят пятьдесят процентов прибыли, – ответил Сол.

– А я хочу быть папой римским без исполнительных полномочий, но с пятьюдесятью процентами общих доходов Церкви, – сказал Хантер.

– Я предложил им десять процентов, – сказал Сол.

– И что?

– Священный гнев, – ответил Сол.

– Предложи пятнадцать в обмен на широкую рекламную кампанию и двадцать, если они помогут нам вывести на рынок шлем «Спокойствие». Разумеется, ради них мы готовы его переименовать, не меняя алгоритма, – хоть «Мир Божий превыше всякого ума» [42], хоть «Блаженная матерь Безмятежности», тут уж как им будет угодно.

– Отец Гвидо упоминал, что у них какие-то проблемы с разработкой программы виртуальной реальности «Стояния крестного пути», – вспомнила Люси. – После обеда он стал очень разговорчив. По-моему, принял мартини-эспрессо за обычный кофе со льдом. Только очень вас прошу, не добавляйте ему неприятностей. Он очень милый старичок.

– Мы скажем, что он своей сверхчеловеческой силой убеждения уговорил нас поделиться прибылью, – заявил Хантер.

– Решить их проблемы можно с помощью технологий, использованных для программы «Аватар», – добавил Сол.

– Только тут уж никакого раздела прибыли, – потребовал Хантер. – Технорелигия – многообещающее поле деятельности.

– А если предложить им меньшую долю прибыли, но пообещать разобраться со «Стояниями»?

– Неплохая мысль, – сказал Хантер.

– Самое замечательное, что, будь то Бхагавадгита, или Голгофа, или Мара против Будды под деревом Бодхи, мы сможем воссоздать любой путь, комбинируя имеющиеся у нас сканы и виртуальную реальность «Аватара» – которая, как выяснилось, помогает шизофреникам, для кого ее, собственно, и разрабатывали.

– Да, меня это очень порадовало, – сказала Люси. – На прошлой неделе я упомянула об успехе в беседе с отцом Оливии, Мартином Карром, однако он полагает, что погружение пациентов, которые и без того не отличают вымысел от реальности, в среду, которая создана для того, чтобы смутить даже самого ярого реалиста, это не совсем то, что вызывает улучшение их состояния.

– Может быть, программа помогает именно потому, что она – известная нереальность, – предположил Сол.

– Я сказала Мартину примерно то же самое, но он сомневается, что положительный эффект дает о себе знать на когнитивном уровне. Он много лет работает с параноидными шизофрениками и знает, что, например, если пациента, который боится переполненных поездов, привести в подвал, увешать тяжелым оборудованием и поместить в симуляцию пассажирского вагона, бедняга решит, что проводят сатанистский ритуал, чтобы свести его с ума.

– Почему же программа дает успешные результаты?

– Потому что запуганные пациенты, привыкшие к грубому обращению, попадают в среду, где специалисты относятся к ним сочувственно, заботятся о них, обещают найти решение их проблем, внимательно выслушивают и так далее. И это дает прекрасные результаты.

– Очередное плацебо, – сказал Хантер.

– Да, – кивнула Люси. – Как уже говорилось, в очень широком смысле слова: о пациентах заботятся те, кто знает, что делает. Когда между пациентом и специалистом устанавливаются доверительные отношения, то в игру вступают и другие причины: возможно, виртуальная реальность находит место в нарративе для внутреннего голоса, дает ему возможность выражения, проецирует его, вычленяя пугающий элемент.

– С этим «открытым плацебо» надо разобраться, – сказал Хантер.

– Я займусь, – сказал Сол.

– А я уже занимаюсь, – сказала Люси.

– А как насчет положительных эффектов раннего обеда, пока Сол не уехал в аэропорт?

– Прекрасно! – Люси соскользнула с гамака, преисполненная благодарности за уход и заботу, но в то же время опечаленная тучами, грозившими затмить в ее жизни всю эту доброту и благорасположение.

Узнав о том, что у Оливии будет ребенок от Фрэнсиса, Лиззи неподдельно возликовала. Она обожала Фрэнсиса, с нетерпением дожидалась внуков и полагала, что Оливия, сама будучи нежеланным ребенком, захотела родить потому, что рана, нанесенная трагической историей ее рождения, наконец-то затянулась. Мартин, у которого на утреннем приеме был Себастьян, подозревал, что в искренней радости крылись и проявления иных чувств, но не мог обсудить это ни с кем из присутствующих, да и сам, среди общих восторгов, пока не вполне осознавал все возможные последствия. Рожать Оливия собиралась в Королевской бесплатной больнице, неподалеку от родительского дома, и спросила, можно ли им с Фрэнсисом после рождения ребенка погостить в Белсайз-Парке подольше. Мартин, терзаясь смутным подозрением, что его самый трудный пациент, приходивший на прием в этот самый дом три раза в неделю, может быть дядей его внука или внучки, совершенно не представлял себе, к чему все это может привести.