Ахмед Рушди - Кишот [litres]

Дочь тоже появилась в спальне, она вскрыла письмо и стала читать. Затем она подняла глаза и поверх письма взглянула на Брата, и он увидел в ее глазах унаследованную от матери ярость.

– Дорогой дядя, спасибо, что приехал. Теперь тебе пора домой, – ее голос звучал свирепо. – Не волнуйся. Я никому не скажу, что ты сделал. Тебя не станут разыскивать.

Он сделал осторожное движение в ее сторону. Она отшатнулась.

– Это я привела тебя сюда, – сказала она. – Пешка ез на ед. Это я во всем виновата. Огромная ошибка.

Она отвернулась от него и стала смотреть на родителей. Кулаки у нее были сжаты.

– Ты рассказывал нам историю о том, как летел сюда, – процедила она. – Про ангела смерти. Теперь я все поняла. Череп в капюшоне. Это ты. Ты приехал, чтобы забрать их жизнь, и держал их смерть у себя в кулаке. Это ты. Ты ангел смерти.

В самолете домой, в полусне, сам не свой от горя и водки, Брат увидел, как его собственное отражение в самолетном иллюминаторе говорит ему: “У мира нет другой цели, кроме того, чтобы ты закончил книгу. Как только ты сделаешь это, звезды начнут исчезать с небосвода ”.

Зайдя в Центральный парк на углу Семьдесят второй улицы и Пятой авеню, Кишот поднес руку к полям шляпы, чтобы поприветствовать памятник Сэмюэлу Морзе и задумался: какое закодированное сообщение – точка-тире-точка-тире – он бы сейчас отправил, будь у него такая возможность? Как бы он теперь написал, кто он таков, как бы сформулировал, чего хочет, и какой секрет решил бы поведать всему миру или кому-то одному, очень важному? Неожиданно он дал четкий ответ на свой вопрос: он – влюбленный, единственное, чего он хочет, – ответная любовь его Возлюбленной, и свою великую любовь он будет выстукивать азбукой господина Морзе, выкрикивать с крыш, шептать Возлюбленной на ухо, ту любовь, осуществление которой и есть единственная оставшаяся цель и наиболее важная функция нашей доброй матушки-Земли. Кишот думал также о современном изобретателе и бизнесмене Ивеле Сенте и его машинах NEXT. Быть может, созданные мистером Сентом волшебные порталы, “Мэйфлауэр” и т. п., появились лишь для того, чтобы сделать возможным идеальный конец: Кишот и Салма покинут эту гибнущую юдоль скорби и будут вместе вкушать вечное блаженство на этих – как там Женщина-Трамплин их называла? – Елисейских полях. Как удачно все складывается.

Кишот чувствовал, что постепенно вливается в себя прежнего. Слишком долго он пробыл в долине обретения прощения, слишком задержался в долине восстановления утраченной гармонии, слишком погряз в насущном, не разобравшись с которым не мог подступиться к главному. Женщина-Трамплин отправила его в путешествие к его прошлому, накинула на него обличье человека, который для него больше ничего не значил, однако это прошлое было всего лишь ее версией событий и его роли в них, в то время как правда, как порой по-прежнему казалось Кишоту, на каком-то этапе оказалась искажена. Время от времени Кишотом овладевала мысль, что на самом деле это она была перед ним виновата, что она была той, кто выдвинул против него несправедливые обвинения, той, в ком было мало любви; если бы только он мог все вспомнить, пробраться сквозь туман в голове и вспомнить, увидеть, понять, он смог бы предъявить ей факты, доказать, что она перевернула все с ног на голову, вытащила неизвестно из какой задницы (конечно, если бы в приватном пространстве собственных размышлений он позволял себе подобные выражения), и значит, в конце концов извинялся как раз тот человек, которому должны были быть принесены извинения, именно он безоговорочно и униженно каялся. Увы, он ничего не помнил. Сплошные сумятица и туман. В конце концов, все нормально, он не против, в любом случае примирение было необходимо, кто-то должен был признать свою неправоту, сложить оружие, опуститься на колени, пусть даже это и было несправедливо. Спустя столько лет Женщина-Трамплин заставила его вновь влезть в шкуру, которая больше ему не подходила, и он должен был надеть ее, как власяницу, и раскаяться в деяниях, которые не может вспомнить. Это не важно. Теперь он сбросил свою старую кожу и предстал миру Кишотом, доблестным рыцарем, мистическим амантом, ищущим, подобно сэру Галахаду, свой Грааль, Грааль Любви, копящим силы, чтобы быть готовым наконец встретиться со своей судьбой лицом к лицу.