Робин Карр - Чистая река

– Потом мы решили, что если ты захочешь меня поцеловать, я не буду сопротивляться, – продолжил он.

– Ты меня что, подловить пытаешься?

– Разве на это похоже?

– Значит, попрошайничаешь?

– Нет, делаю ровно то, о чем меня просили. Жду.

«Что за черт», – подумала она. Нельзя было представить ничего лучше (после той ночи, которая у нее выдалась), чем крепко и взасос поцеловать этого парня, который держал свое заведение открытым всю ночь на случай, если им что-то понадобится. Так она и поступила. Ее губы скользнули по его губам, заставив их раскрыться навстречу ее шаловливому и легкомысленному порыву, она проникла внутрь языком. А он не сопротивлялся, позволив ей делать все, что вздумается.

– Тебе понравилось? – спросила она.

– О, – выдохнул он, – а можно теперь мне?

Мэл мягко шлепнула Джека по голове, заставив того рассмеяться. Затем поцеловала его еще раз, и на этот раз все оказалось еще интереснее. Ее сердце учащенно забилось, дыхание стало тяжелее. «Да , – подумала она, – это нормально – позволить себе иногда ощущения, от которых не болит сердце» . Она делала это не потому, что была убита горем или нуждалась в помощи, а как человек, одержавший победу. И все, о чем она могла в данный момент думать, – это какие восхитительные у него губы.

Когда их губы разъединились, она довольно промурлыкала:

– Я чувствую себя настоящим победителем.

– Да, – усмехнулся он, наслаждаясь ее радостью больше, чем она могла предположить. – Боже, у тебя такие чудесные губы!

– У тебя тоже ничего, – произнесла она, смеясь. – Опусти меня вниз, сейчас же, – приказала она.

– Нет. Поцелуй меня еще раз.

– Хорошо, но только раз, после этого ты должен вести себя как хороший мальчик.

Мэл поцеловала Джека снова, сполна наслаждаясь его губами, языком и силой рук, которые удерживали ее над землей. Ей не хотелось раздумывать над тем, не совершает ли она ошибку. Сейчас она была счастлива, и целовать его в губы казалось естественным, как будто она занималась этим уже много лет. Мэл позволила поцелуям затянуться чуть дольше, чем ей казалось благоразумным, но сейчас это вызывало лишь улыбку.

Когда все закончилось, он поставил ее на землю.

– Уф, – только и смогла она вымолвить.

– В этом городе очень редко рожают.

– Через шесть недель будут еще одни роды. И если ты очень, очень хорош…

«Ага , – подумал он. – Значит, у меня есть еще шесть недель» . Он коснулся пальцем кончика ее носа.

– Нет ничего плохого в поцелуях, Мэл.

– И ты не будешь ничего такого придумывать?

Он расхохотался.

– Оказывается, ты можешь заставить меня хорошо себя вести. Но ты не в силах удержать меня от коварных замыслов.

______

Апрель пролетел, и в мае наконец-то появились ранние весенние цветы; вдоль дорог разрослись наперстянка и дикая морковь. Землю покрыли высокие стебли австралийского папоротника. Каждую неделю или раз в десять дней Мэл брала пикап Дока, выслушивая очередную порцию его брюзжания, и отвозила в лагерь Паулиса коробку с едой, которая иначе пропала бы. Док не хотел принимать в этих поездках участия, продолжая ее за это поругивать. Она с негодованием игнорировала его поучения, и это доставляло ей определенное удовольствие. Сердце ее бешено колотилось, когда она уезжала и затем возвращалась в Вирджин-Ривер.

Лесной домик стала для Мэл настоящим убежищем. Она купила маленький телевизор, вот только качество приема было просто ужасное. Если бы она решила остаться тут надолго, то обзавелась бы спутниковой тарелкой, но времени у нее оставалось всего несколько недель. А однажды она вернулась домой после рабочего дня и обнаружила, что теперь у нее на кухне и в спальне есть по телефонному аппарату. Как выяснилось, Джек переговорил с Харвом, телефонным мастером округа, особо подчеркнув, что Мэл работает акушеркой, поэтому телефон ей надо установить как можно быстрее. За это он заработал еще один поцелуй – за стойкой бара, где их никто не мог увидеть. Ну ладно, два или три поцелуя. Глубоких и долгих. Крепких и сладких.

Жизнь и сон в лесном домике вселяли в нее такой покой и умиротворение, какого Мэл не ощущала уже по меньшей мере год. Она просыпалась рано утром, чтобы увидеть, как солнце медленно крадется над строем высоких сосен, и услышать пение птиц. Ей нравилось, выпив чашку кофе, выйти на новую крепкую веранду, чтобы насладиться чистым утренним воздухом, еще насыщенным ранней весенней прохладой.