Робин Карр - Чистая река

– Как ты думаешь, скольких он еще может наделать детей? – со смехом спросила она.

– Людям свойственно ошибаться в своих суждениях.

– Неужели? Надеюсь, у тебя их не сильно много, – уколола его Мэл.

– У меня их вообще нет, – ответил он, улыбнувшись.

– Ладно. Это вся ваша добыча? Разбитый внедорожник и медведь? Должно быть, ты не очень доволен таким результатом, – сказала она.

– Это я-то не очень доволен результатом? Детка, да ты только посмотри на этого огромного медведя!

Мужчин на стоянке толпилось около двадцати пяти человек, запах после тяжелого дня от всех них исходил ядреный, они постепенно исчезали в дверях бара. Мэл принюхалась к рубашке Джека.

– Фу, – поморщилась она. – Ты пахнешь ничуть не лучше этого несчастного медведя.

– Прежде чем станет лучше, должно стать хуже, – осклабился он. – Теперь у нас на очереди пиво, еда и сигары. Я должен встать за стойку и подавать пиво, пока Проповедник и Рики будут разжигать барбекю.

– Я помогу, – предложила она, взяв его за руку. – Это оказалась пустая трата времени, да?

– Мне так не кажется. Мы насладились прекрасными видами наших нетронутых цивилизацией лесов, передали шерифу трейлер, набитый травкой, и подстрелили злобного матерого медведя.

– Вы просто от души повеселились, – обвинила его Мэл.

– Мы не специально, – воспротивился он. Но его широкая улыбка говорила об обратном.

– Все кончено, Джек? – спросила она его.

– Я надеюсь на это, детка. Боже, я очень на это надеюсь.

______

На этот раз за стойку встала Мэл. Она помогала подавать пиво и прочие напитки и приготовила большую порцию салата, пока Проповедник готовил стейки на гриле. Тарелки и прочая посуда были выставлены на столах для большого фуршета. Мужчины без устали подшучивали друг над другом, их смех с течением ночи становился все громче и громче. Хотя Рики формально находился на работе, когда он проходил мимо кого-то из гостей, его тянули в крепкие объятия и нахваливали, словно парнишка был для них добрым другом. Док зашел в бар за своей порцией виски, приняв ненадолго участие в общем веселье, прежде чем вернуться домой. Большинство гостей из числа городских жителей разошлись по домам до того, как на стол подали угощение, чтобы объявить своим женам, что это именно они застрелили медведя.

Было уже около девяти часов вечера, когда настало время для карточных игр и сигар. Джек взял Мэл за руку и предложил:

– Пойдем отсюда. Ты, наверное, устала.

– Хм, – сказала она, прижавшись к нему, – я не обижусь, если ты захочешь остаться и повеселиться вместе со своими друзьями.

– Парни, наверное, останутся еще на денек-другой. Раз уж им пришлось проделать весь этот путь, они захотят порыбачить и разнести мой бар в щепки. Знатная будет рыбалка. – Он обнял Мэл и вывел ее из-за барной стойки. – Ребенку нужно дать возможность хорошенько выспаться.

– Отцу ребенка нужно принять хороший душ, – парировала она, наморщив нос.

Пока Джек принимал душ, Мэл надела одну из своих рубашек – ее любимый мягкий шамбре. Она свернулась на диване калачиком с одним из журналов Джека на коленях и рассеянно листала страницы. Вскоре стало понятно, что ей нужно найти что-нибудь получше, чем «Филд энд Стрим» [56].

Из бара доносились взрывы смеха и хриплые голоса; она ощущала запах сигар, но это лишь заставило ее улыбнуться. Это были хорошие люди, которые со всех ног мчались на помощь, если выяснялось, что их другу угрожает опасность. Боевые друзья Джека, жители города – они хорошо понимали, что значит быть соседями.

Раньше в Лос-Анджелесе она была знакома лишь с теми соседями, которые жили рядом с ее домом. Из-за того, что Марк надолго пропадал на работе, они общались не так часто, как ей хотелось бы. Да и атмосфера в больших городах гораздо менее дружелюбная. Все сосредоточены на работе, зарабатывании денег и бесконечном шопинге. Мэл сама этим грешила. А здесь, если не брать в расчет необходимый ей для работы «Хаммер», который был не менее важен для города, чем ее профессиональные навыки, за полгода она почти ничего не купила. Мэл похлопала себя по слегка округлившемуся животу – скоро придется покупать новую одежду, поскольку старые джинсы на ней уже не застегивались. Когда она сейчас об этом думала, то без малейшего фанатизма в отношении каких-то модных брендов. Это заставило ее улыбнуться. В последнее время она себя совсем не узнавала. В ней ничего не осталось от той женщины, которая чуть было не слетела в обрыв шесть месяцев назад.