Каваи Стронг Уошберн - Акулы во дни спасателей

Я отмахиваюсь через плечо.

— Отлично, спасибо за помощь, дядя, — говорю я, выхожу из дома, шагаю вверх на шоссе и голосую. Иду в сторону Хило, минут через пятнадцать передо мной на обочину сворачивает машина. Водитель хапа японец, одет будто работал в саду, спрашивает куда мне.

— Куда угодно лишь бы отсюда, — говорю я.

— Вам же должно быть куда то надо, — говорит он.

Никуда мне уже не надо, едва не говорю я, но вместо этого забираюсь в машину.

— Тогда в Хило, — говорю я. — Спасибо.

В Хило я иду вдоль берега, смотрю на океан и волнорез. Вода серая, мутная, точь в точь как в долине Вайпио после дождя, только тут длиный изогнутый залив с баржами и круизными лайнерами в том конце где гавань, а за нею Кокосовый остров с отелями. Я смотрю на пальмы надо мной, их шипастые листья лениво шумят. Вдоль набережной старомодные заведения с вывесками от руки. Захожу в первое попавшееся.

Бар довольно большой и почти пустой. Сажусь за стойку, беру холодное пиво, выпиваю в два глотка.

Заказываю еще пиво и бармен такой:

— Полегче, гаваец.

— Да да да, — говорю я. — Все равно я не за рулем, так что оставь меня в покое.

— Давай полегче.

— Не парься, — говорю я. — Ничего не случится. Буду вести себя как сын которого у тебя никогда не было.

— Сыновей у меня трое и всех пришлось вышвырнуть из дома, — говорит бармен. — Так что…

Я смеюсь.

— Ладно, я не подведу.

— Вот и они так говорили.

Я поднимаю руку, мол, хватит, бармен отходит и принимается тереть блестящую часть стойки. Барчик то дешевый, смекаю я, значит и та часть стойки наверняка пласмасовая, искуственый хром и все такое. Хочу даже сказать об этом, но хватает ума промолчать. А вот его сыновья наверняка ляпнули бы.

Пропускаю еще несколько кружек, заходит пара чуваков и садится в дальнем конце стойки. Оба в кислотно желтых рубахах, то есть я так понимаю работают на стройке, а когда один из них поднимает руку из рукава выглядывает четкая линия загара. Я пью, они жалуються на жен и на то что у берега теперь хорошую рыбу не поймаешь. Время идет, а они не унимаются: “Вечно она пытается заставить меня что то поменять, то рубашку то стрижку то футбол по воскресеньям не смотри”.

Один из них поворачивается и смотрит на меня. Потом оба продолжают разговор.

Я встаю, иду к ним, беру чувака за плечо. У него маленькие уши и мясистые щеки с жиденькой как у японца щетиной.

— Эй, маху, — говорю я, — какого хера ты на меня вылупился? Смешно тебе?

Он дергает плечом, сбрасывает мою руку.

— Глухой что ли? — спрашиваю я.

— Иди домой, — говорит он не поворачивая головы.

— Ага, — говорю я. — Ты на меня смотрел так будто хочешь попросить телефончик. Нового парня себе ищешь, пидор?

Чувак который сидит ближе ко мне вздыхает как собака которая пытается заснуть на полу.

— Ты уже в говно, — говорит он. — Иди домой. — И бармену: — Джерри, этому больше не наливай.

— Жены у вас те еще суки, — говорю я. — Оставте меня с ними на пять минут. Я им вставлю мозги на место. Я им так вставлю, закачаются.

Чуваки смеются, бармен кажется тоже смеется, но потом говорит:

— Бро, заплати за пиво и иди себе ссы на стену.

Я достаю из кармана пачку денег. Я знаю там купюры по доллару и этого даже близко не хватит, поэтому швыряю их на пол, говорю чувакам чтобы пососали у козла яйца и выталкиваю себя на солнце.

Что то не так. Никак не пойму где я. Солнце как головная боль и ноги не очень то слушаются голову. Вдалеке белый каменый павильен, круглый, у автобусной остановки. Я пытаюсь повернуть тело к нему, отыскиваю на пол пути что то, к чему направить ноги. На перекрестке железный фонарный столб, дохожу до него, обхватываю и жду когда загориться зеленый. Такое чуство что если отпущу столб свалюсь с планеты.

Загорается зеленый, но кто то хватает меня за плечо и разворачивает кругом. Тот придурок строитель из бара. Размахивается и бьет кулаком меня в подбородок, у меня перед глазами белый взрыв, я резко сажусь на тротуар но не падаю. Сижу типа расслабился, а придурок торчит надо мной.

— Уже не смешно, да? — говорит он.

— Я по прежнему… — начинаю я, но потом думаю зачем говорить встаю и бью его кулаком по горлу. Он выдыхает так: “кхыыы”, всегда приятно услышать такой звук от того кому врезал. Чувак качается, ноги дрожат как у куренка но тоже не падает.

Мне хорошо. Так и хочется чтобы все сломалось.

И когда этот придурок снова бросается на меня я опускаю руки и жду удара. Он бьет, черный хруст, снова искры из глаз и я качнувшись плюхаюсь на лопатки. Открываю глаза, я лежу на тротуаре, вижу небо, потом трава, окурки, обертки, ботинки этого придурка, он делает шаг вперед. Я слышу как по улице за нами едут машины. Он бьет меня еще два раза. Такое ощущение будто мой череп раскололся о бетон, голова наливается тупой болью. Перед глазами пляшут красные круги.