Каваи Стронг Уошберн - Акулы во дни спасателей

Тем летом мне как-то раз позвонил Ноа. Я шагала с автобусной остановки в “Романский стиль”.

— Номером ошибся? — спросила я.

— Да ладно тебе, — ответил он.

— Дурацкая шутка, — сказала я. — Просто не ожидала, что ты позвонишь.

— Я и сам не ожидал, — признался Ноа.

Это было странно.

— Окей, — сказала я. — Я иду на работу, у меня вечерняя смена, скоро ужин, так что не тяни.

— Ты повар? — спросил он.

Сколько можно.

— Я официантка. — И ведь дело не в том, что Ноа забывчив, невнимателен или дурак, — ничего подобного. Он просто не удосуживается запоминать. Мысли его заняты им самим и его собственными делами. — Вот поэтому я ничего тебе не рассказываю, просто оно того не стоит. Что нового? — поинтересовалась я.

— Ничего, — ответил он.

— То есть ты звонишь сказать, что у тебя ничего нового, — резюмировала я. — Отлично, спасибо за звонок, Ноа, можешь в любое время…

— Помнишь, какая была рука у Скайлера, когда он вернулся в школу? После Нового года?

Что-то прозвучало в его голосе, как иногда у Вэн. Как иногда у меня самой, когда в наших венах правильные вещества. Все расширяется. В голове выпрыгнуло воспоминание о Скайлеровой руке. Я-то сама ее видела только раз, сразу после того, как он получил ожог. Но вроде бы, когда парня привезли в травмпункт и сняли повязку, обнаружилось что-то странное — якобы кожа была слишком гладкой. И пальцы идеальной формы. Не нормальная рука, как у всех, а будто у статуи девушки или типа того, рассказывал Дин.

— Все говорили, она слишком красивая.

— Как скульптура, — усмехнулся Ноа и сразу напряженно замолчал. — Ты ведь не веришь, что это сделал я?

Неужели он звонил только ради этого словодрочева? Моя смена уже пару минут как началась.

— Ноа, я не…

— По-моему, ты всегда просто притворялась. Дин верил. Ну и мама с папой, конечно. Они видели… видели и другое тоже. А ты вот никогда не верила, так?

— Зачем ты меня сейчас об этом спрашиваешь?

— Я много чего понял. Люди, которых мы возим на “скорой”, люди на грани, — наши тела словно сотканы из светящихся нитей. Это как с уке. Голос звучит, струны гудят от аккорда… Теперь я делаю то же самое с человеческим телом, с костями, сердцем, легкими, я могу заставить его петь…

Тут я рассмеялась.

— Извини, — сказала я. — Мне не следовало смеяться, но это же… чушь какая-то.

— У нас был наркоман, — начал он, мы заговорили одновременно, но “чушь какая-то” повисла в воздухе.

— Ноа, — сказала я, — окей…

— Нет, я все понял, — перебил он, — ты права.

— Может, тебе стоит меньше времени проводить на “скорой”? Отпуск взять… я не знаю.

Он откашлялся.

— С чего ты взяла, что я могу взять отпуск?

— Ты можешь делать все, что захочешь, — ответила я.

— Нет, не могу, — возразил Ноа. — Ты — да, я — нет.

Как же я от этого устала. Ноа ведет себя так, словно он тут единственный страдалец, хотя именно нам приходится как-то жить с тем, что мы не такие, как он. Быть может, в один прекрасный день он будет способен на многое — кто знает? — я же вынуждена была посматривать на часы и видела, что опаздываю, а раз я опаздываю, то меня могут уволить, а если меня уволят, я потеряю чаевые, с которыми всегда возвращаюсь домой, а это единственные реальные деньги, которые я смогу заработать за лето, окей?

— Слушай, мне пора, — сказала я. — Выполнять дурацкие просьбы типа “принесите без глютена” и битых четыре часа притворяться, будто клиенты мои друзья. Я не хотела тебя обидеть, Ноа, прости, что рассмеялась.

— Понимаю, — ответил он, — это неважно.

— Я могу тебя выслушать, правда-правда. — Я как будто оправдывалась перед ним. Мне казалось, что-то ускользает.

— Знаю, — сказал он. — Я это знаю.

Мы распрощались и нажали отбой.

Позже я ему перезвонила. Ему и одновременно Дину — групповой звонок. Не очень-то я люблю подобные штуки, они быстро становятся обязаловкой. Однако Ноа к тому времени исчез — по крайней мере, именно такое ощущение у меня осталось от разговора с ним. Как будто он снова в океане среди акул, качается один на волнах. Я вижу его, вижу волны, прилив и богов, которые тянут его за собой. Но я ведь тоже в воде, хотелось мне сказать. За Ноа следит множество глаз. Но никто не смотрит, держусь ли я на плаву.

Однако вскоре летние каникулы закончились. Все вернулись — Вэн, Хао, Катарина. Будто ничего и не случилось за два с половиной месяца разлуки, потому что ничего и не случилось. Не прошло недели с начала осеннего семестра, как Вэн кое-что предложила: у нее есть билеты на крутую вечеринку, не хочу ли я съездить?