Татьяна Перцева - Город уходит в тень

Еще один ажиотаж — джерси, болоньи и нейлоновые блузки с жабо. Вот это уже было дефицитом. У кого были деньги — мог съездить на ипподром: там, как в Греции, было все. Только денег у меня не было. Австрийскую нейлоновую блузку муж достал у спекулянтки. Не успела я ее поносить, как он же опрокинул на мечту пузырек с зеленкой. Отстираться отстиралась, но вид потеряла.

Костюмы-джерси, пальто-джерси… какие деньги у студентов, живших на две стипендии и подработку мужа?

Сейчас вспоминаю и удивляюсь: за чем гонялись. Плащи прямого покроя с двойной кокеткой, пальто черные, синие, зеленые, прямого покроя на тонком поролоне… смотреть не на что, хоть и импортные. И чистошерстяные.

Но тогда уж очень мне хотелось костюм-джерси. Сами понимаете, романо-германский, мажоров полно, не девушки — просто последний крик. Кстати, в нашей группе одевались скромнее всех. Но хочется-то все равно!

Нашла выход свекровь. В правом крыле нашего дома на Навои было ателье. Маленькое, но хитрое. Шили там на VIP-персон, но поскольку я в этом доме жила, нашлись соседки, сделавшие мне протекцию. Сшить костюм-джерси стоило рублей сорок, а мне как раз подвернулась подработка — готовить непутевую девицу в институт. Сама она ходить не могла, поскольку назло родителям, не пускавшим ее к мальчику, спрыгнула с балкона и сломала обе ноги. По принципу «нехай мерзнуть мои вухи».

В этом ателье я впервые увидела кримплен. Платья-футляры из странной на вид ядовито-желто-зеленоватой ткани, того оттенка, что теперь называют кислотным, с выработкой из выпуклых кружков. Мне с придыханием объяснили, что это только «для самых-самых». И что я ни в коем случае не могу претендовать на это чудо. Я заверила, что претендовать не собираюсь, а мысленно пожала плечами: вот это надеть?

Примерила свой джерсовый черный костюм и ушла.

Тогда я впервые услышала это название. Кремплин. Нет, это не ошибка. Сначала кримплен в Ташкенте называли именно кремплином. Кримплен был чистой синтетикой, довольно плотной, и «не дышал». Но обладал рядом несомненных достоинств: не мялся, не выгорал, не терял вида. Служил годами. Вообще, шестидесятые — время помешательства на синтетике. Толстенные кофты из пряжи кашмилон казались просто верхом моды и элегантности. Причем, хоть в магазинах они не залеживались, все же купить их можно было свободно. Нейлоновые белые мужские рубашки, желтевшие от стирок. Тогда казалось — вот она, настоящая мода…

Постепенно страсти по кримплену разгорались. Иногда в магазины выбрасывали готовые платья, импортные, и люди просто убивались в очередях. Сначала кримплен был одноцветный, «дутый», потом — узорчатый, чуть шершавый. Узоры обычно были очень красивыми.

Из моих знакомых, по-моему, только у меня никогда не было кримпленового платья. С деньгами была вечная напряженка.

Потом, как всегда с опозданием, появился наш кримплен. И завоевал сельские районы. Уверена, что где-то в деревнях и посейчас бабушки носят кримпленовые платья. Потому что кримплен вечен.

Видимо, тогда вообще была мода на «дутую» выработку, которая в народе называлась «мозги». Была такая синтетика под шелк, называлась «космос». Из нее шили костюмы и летние пальто. Такая же синтетика, только под пальтовую ткань, имела те же достоинства, что и у кримплена, и ее с удовольствием раскупали.

Мое пальто из «мозгов» черного цвета и с роскошной чернобуркой, а также вместе с оторочкой из чернобурки по подолу (состроченной из кусков и купленной в нашем меховом ателье за семь рублей, но кто это мог заметить?) и такой же роскошной шапкой из чернобурки привлекало завистливые взгляды и даже однажды сразило наповал встреченного в ГУМе иностранца…

Потом наступил джинсово-сафариевый век. Но это уже другая история.

Что будит внезапные воспоминания? Почему возникает острый приступ ностальгии?

Иногда достаточно вида какой-то вещи, чтобы вновь вернуться туда, где был счастлив.

Я в антикварной группе увидела снимки маргиланского шифона семидесятых. Возможно, и семидесятых. Но такие узоры я видела и в шестидесятых, и во второй половине пятидесятых. Чистейший прозрачный шелк, ни волоконца синтетики. Ну и все… хлынуло…

Крупные красные с черным цветы на желтом фоне. Мелькавшие в толпе, на рынках, в кинотеатрах…

Жара. Иду по Уездной. Мне нужно на Пушкинскую. Зачем — уже не помню. Но помню, что еще учусь в школе. Магазин-стекляшка. Пригорок прямо у тротуара. С двумя низенькими катальпами. Щит с афишами. Бен Бенцианов и Лев Горелик. Через дорогу маленькое ателье. Окна открыты настежь. У стены развешаны узбекские платья. Шифоновые, с крупными красными цветами и черными листьями на желтом фоне. Я думаю о том, что никогда бы такого не надела. Терпеть не могу желтый, оранжевый, терракотовый, бежевый…