Татьяна Перцева - Город уходит в тень

Зато нас водили купаться в хауз, на поверхности которого плавали яблоки: яблоня росла на берегу, а также водили в походы по окрестным лугам, где порхало множество синих мотыльков, звенели кузнечики, пахло пересохшей травой.

Да, забыла сказать, что в то время везде были библиотеки. Библиотеки предприятий и городские, как правило, отбирали книги для лагерей и санаториев. Помню, что в этом я взяла книгу «Первоклассница» по знаменитому в то время фильму с Тамарой Макаровой, Кирой Головко, Милляром и Пляттом. И Натальей Защипиной в главной роли. Библиотеки были не слишком обширные, но были. И читальни тоже были.

В другом санатории было совсем неплохо. Кукольный театр приезжал. Мы собирались на берегу арыка и подводили брови усьмой. И представьте, никто нам не запрещал.

Иногда мы лепили что-то из глины на берегах того же арыка. Иногда пели. Как-то удрали на узбекскую свадьбу, где нам было выдано по тарелке плова на двоих… То есть мы свободно расхаживали по окрестностям, но все было тихо и мирно. Я, конечно, умудрилась заболеть и пролежала дня четыре в изоляторе. Куда приходила врач и даже принесла мне арбуз… Очень спокойный, хороший санаторий. Там я подружилась с девочкой Таней Дурус, она и сейчас живет в Ташкенте. Тоже заканчивала ромгерм, только годом раньше. Так живо вспомнилось, как сидим мы на очень странном дереве с изогнутым стволом. Конечно, внизу, а не на вершине. И говорим, говорим, в основном о книгах, она тоже книгоголиком была…

Как мы ждали приезда родителей! Торчали у ворот и вострили уши. Сторож у входа объявлял фамилии. А мы мчались обрадовать счастливчиков.

Одним из самых светлых воспоминаний моего детства стал санаторий в Чимгане. Тогда он еще не был туберкулезным. Но, по всей видимости, считался элитарным. Большую часть детей привозили на машинах (120 км от Ташкента). Нас везли на крытом грузовике, и мне, как всегда, стало плохо. То есть ужасно как плохо. Но ничего. Добрались.

Никаких навесов с койками. Капитальные здания. Палаты на четверых. В горах по вечерам и ночам холодно, навесами не обойдешься. Огромный сад-парк. Большая библиотека. Игротека. Там я научилась в шашки играть (1956 год, мне одиннадцать было). И там, о счастье, мне впервые в жизни попались «Три мушкетера», так и оставшиеся моим любимым романом у Дюма. Ничего лучшего он не написал.

Высокая алыча, усыпанная желтыми ягодами, у самого туалета (туалеты все равно были на улице, невзирая на общее комильфо). Сливы и яблоки по всему парку. Полосатые пижамки. Довольно часто приезжала лошадка с бочкой настоящего кумыса. Многим очень не нравилось. В отличие от меня. Я с тех пор подсела. Танцы по вечерам на площадке с эстрадой. Приезжали артисты, давали концерты. Никто не скучал, хотя особого надзора не было. Кормили на убой. Сколько времени прошло, а я все помню те булочки из тончайшего теста, наполненные заварным кремом, которые иногда пекла повариха…

Но главное — горы. Просто смотреть на них. Просто любоваться. А в Чимгане еще горы особенные. Видимо, невысокие, но сколько же там цветов! И какие они, эти цветы! Тогда мне ничего больше не надо было. Цветы, ярчайшие краски и солнце.

Воспитатели водили нас в походы. Недалеко, конечно. Но там так пахло цветами и травой. Столько ручейков! Незамутненная радость.

По дороге встречались горные кишлаки, где женщины в невиданных украшениях угощали нас куртом.

А однажды я видела водяную змею!

После первого похода я стала удирать из санатория. Нет, совсем недалеко. Но никакой ограды не было. Я искала костянику, совсем непохожую на ту, что встречается в средней полосе России. С тремя ягодками на стебле. Та костяника тоже совсем невысокая, одна ягода, большая. Размером с вишню. И с огромной косточкой.

Я часто бродила в окрестностях санатория. Одна. Иногда встречала людей. Мне никто ничего не сделал. Улыбались, здоровались — это да. Времена были другие. Мирные. Безопасные.

Родители почти ни к кому не приезжали. Когда месяц закончился, папа приехал за мной (уж не знаю, как добирался), и мы доехали на том же грузовике до станции Барраж, а потом четыре часа ждали электрички до Ташкента… В электричке инвалиды продавали какие-то фотографии. Я тут же потребовала купить, но папа сказал, что это нехорошие фотографии и девочкам их смотреть нельзя. Я от любопытства лопалась, но ничего поделать не могла. Обида была…

В последний раз я была в санатории в 13 лет. Санаторий был едва ли не в черте Ташкента. И если не ошибаюсь, именовался «Восьмое марта». Позже он стал санаторием для беременных.