Татьяна Перцева - Город уходит в тень

Это аннотация.

«Роман 26-летняя Фатима писала почти десять лет. Это драматическая история индийско-американской семьи: отца, матери и троих детей. Семейство готовится отпраздновать свадьбу старшей дочери Хадии, которая выходит замуж не согласно традициям, но по любви. На торжество приезжает отсутствовавший три года младший брат Амар, и обстановка накаляется. С его возвращением на поверхность выходят причины, которые когда-то заставили его покинуть дом: стремление родителей передать свою культуру и традиции детям и сопротивление детей, ищущих баланс между своей идентичностью и преданностью тому месту, откуда они родом. Можно ли примирить современную культуру с верой предков? Проложить путь между старым и новым миром? Что делать, когда одно незначительное решение становится причиной большого предательства?»

Этот перевод с самого начала преследовали неудачи. Сначала я долго разбиралась с терминологией: в книге ни разу не было упомянуто имя Аллаха. Только Бога. И описание обычаев резко отличалось от принятых в Средней Азии. Сначала я пыталась выяснить истину у своих друзей-узбеков, потом поняла, что они сунниты и, следовательно, не знают обычаев шиитов. Скажем, шахсей-вахсей, поминовение памяти имама Хусейна, у шиитов сопровождается покаянными шествиями, во время которых многие участники ранят себя кинжалами или избивают цепями. У суннитов ничего подобного нет, хотя день памяти имама тоже отмечают.

Потом, когда до конца осталось страниц сто пятьдесят (а всего было 600), случайно выяснилось, что я переводила черновой вариант (и зачем только мне его вообще присылали?), а существует окончательный, который, на мой взгляд, куда хуже чернового, и пришлось складывать куски уже переведенные, но перемежавшиеся отрывками абсолютно нового текста, и вот этот мартышкин труд основательно попортил кровь и нервы.

Но и это не главное. Главное — необходимость проникнуться абсолютно чуждым менталитетом. Попытаться понять. Индийцы-мусульмане, да еще и шииты, которые люто враждуют с суннитами. Различия между теми и другими — в том, кого признавать наследниками. Сунниты признают наследниками Мохаммеда первых четырех калифов, шииты — потомков Фатимы, дочери Мохаммеда, и его двоюродного брата Али.

Из-за этого многовековой сыр-бор. Праздники есть совместные, есть разные, традиции тоже. Словом, тяжко. С налету не понять. Тем более что в книге приводится повествование о гибели Али. Там вообще нужно держать ухо востро, не дай бог что-то не так.

Итак, семья индийцев-шиитов, живущая в Америке. С таким же успехом они могли бы жить на Северном полюсе, фанатично сохраняя все обычаи и традиции общины. В романе всего один не-индиец, да и тот — персонаж крайне отрицательный.

В общем — разбираться, разбираться и снова разбираться.

Тема тоже вечная: отцы и дети.

В романе очень мало светлых мест. Правы все. Виноваты тоже все.

Отец, конечно, сам того не желая, сломал жизнь сыну. Сын, сам того не желая, исковеркал жизнь отца.

Девочки-дочери, как всегда, не в счет. Хотя сумели спокойно и без бунта выкроить судьбу и жизнь по своему желанию. То есть почти по своему.

Правда, конец внушает умеренный оптимизм. И на том спасибо.

И все-таки самой удивительной книгой в моей практике был роман «Медный всадник» (в новом издании — «Татьяна и Александр»), написанный американкой в первом поколении, называющей себя писателем. Паулина Саймонс. В детстве ее вывезли из России в Америку, где она и живет поныне. Издательство, на которое я работала, выпустило несколько ее романов из современной американской жизни, и тут случилось страшное. Тогда у нее еще был жив дед, бывший петербуржец, попросивший внучку написать книгу, видимо, по его воспоминаниям о том времени. Ну, она и написала. Догадайтесь, кому выпало счастье перевода?

Почему-то редактора приставили из русской редакции. Так и не знаю, в чем причина. Так что мучеников было двое: Юля Раутборт и я.

Хуже всего, что дама знала русский и требовала, чтобы ей присылали законченные куски перевода. Если бы не знала, можно было править втихомолку и без скандала.

Не обошлось.

С самого начала не обошлось. Когда уже после начала войны главный герой стал рассказывать в ленинградском трамвае антисоветские анекдоты и рассуждать на тему того, что советская армия слаба и вряд ли выдержит натиск гитлеровцев.

Я все это убрала. Последовал окрик. Мол, дедушка рассказывал.