Андрей Шляхов - Главврач

— Вы — идиот в хорошем смысле этого слова, — повторял Юрий. — Вы — князь Мышкин, добрый, доверчивый и практически честный человек!

Определение «практически честный» Константину сильно понравилось — ну почти как «практически здоров»!

Юрий оценивал шансы на успех, как три к одному. Воображение уже рисовало Константину упоительные картины его возвращения в медсанчасть. А как же иначе? Если приговор отменят, то обязаны и в должности восстановить. И тогда… Что будет тогда, Константин пока еще не представлял, но твердо знал одно — Риту он в любом случае вышвырнет из медсанчасти, причем сделает это с треском и позором.

Уже не оставалось сомнений в том, что хрустальная мечта жизни разбилась вдребезги. Те, кто убрал его с дороги однажды, могут сделать это и во второй раз. Но, будучи главным врачом, можно прибрать к рукам хотя бы несколько осколков, а кое-что все же лучше, чем ничего. Да и кто может сказать наперед, как будут развиваться события. Может, со временем, ему удастся добиться желаемого, не мытьем, так катаньем? Главное — быть в деле, стоять у руля! Если для этого нужно стать полезными для условных Воландов, заменивших его на Риту, значит — так тому и быть. Дипломатия одолевает любые препятствия. Ну, погоди же, коварная тварь, воздастся тебе по заслугам, только не в том смысле, на который ты надеешься!

В качестве духоподъемного и, одновременно, успокаивающего исторического примера Константин выбрал большевиков. Что у них было в августе 1917 года? Да практически ничего! Генерал Корнилов чуть было им полный ахтунг не навел. Но ребята все же изловчились и сумели захватить Смольный, а дальше, окруженные со всех сторон врагами, лавировали и изворачивались, как могли, по принципу «и вашим, и нашим хоть споем, хоть спляшем». Брестский мир заключили, всем национальным окраинам свободы отсыпали полной мерой, а как только начали в силу входить, прибрали к рукам почти все отданное, за исключением Финляндии и Польши. Впрочем, впоследствии и Польшу прибрали вместе со всей Восточной Европой. А почему смогли? В чем секрет? Да в том, чтобы действовать согласно сложившимся на данный момент обстоятельствам.

Восстановление в должности главврача Константин сравнивал со взятием Смольного. «Главное — на́чать», как говорил последний коммунистический вождь. А как начнем, так расширим и углубим, зевать не будем.

Константин так хорошо накручивал себя, что поверил в успех своей затеи. Эх, лучше бы и не настраивался на радужный лад, тогда бы и расстраиваться не пришлось. Кассационное ходатайство закончилось ничем — приговор оставили в силе. Юрий попытался, как он выразился «зайти с тыла», но и этот заход оказался безрезультатным.

— Серьезные у вас оппоненты, — сказал Юрий, исчерпав все свои возможности. — С ними тягаться, все равно, что стену башкой пытаться пробить. Мой вам совет — поберегите голову.

Совет был хорошим, правильным, но, тем не менее, сдаваться и признавать себя побежденным Константину не хотелось.

— Может еще какую-нибудь кассацию подать? — вслух подумал он. — Или в Верховный суд обратиться? Вы же грамотный адвокат, подскажите выход!

— Я боюсь, что если вы станете рыпаться дальше, то они вас закроют, — ответил грамотный адвокат. — Оно вам надо?

— Беда в том, что я уже сам не могу понять, что мне надо, — признался Константин. — Но чего-то мне надо…

Идею, которая лежала на поверхности и ждала, пока на нее обратят внимание, Константину подала Женечка. В обычной своей манере — мимоходом, после любви. В последнее время ее любовь стала менее пылкой, но это объяснялось увеличившейся частотой встреч и потому не беспокоило Константина, который после истории с Ритой, да еще и при моногамных отношениях, стал изрядно ревнивым. Даже не столько ревнивым, сколько подозрительным. Известно же, что кто на молоке обжегся, тот и на холодную водку дуть станет. На всякий случай.

— А ты напиши президенту! — посоветовала она. — Вдруг сработает?

— Может лучше сразу в небесную канцелярию обратиться? — отшутился Константин.

— Не хочешь президенту, напиши в Европейский суд! — если на Женечку нападала охота давать советы, то советом она, обычно, не ограничивалась. — Мол так и так, мои права грубым образом нарушили, требую защиты и денежной компенсации. Тебе должны будут выплатить зарплату главного врача с момента увольнения и сколько-то там миллионов за моральный ущерб.