Андрей Шляхов - Главврач

Короче говоря, могли бы разлаяться вусмерть и расстаться кровными врагами, но Константину вдруг стало стыдно от того, что он наехал на незнакомого человека, причем — вменяемого, который, несмотря на родство с медсестрой Тамарой Витальевной, передал доктору вместе с визиткой приятно хрустящий конвертик.

— Простите пожалуйста, — сдал назад Константин. — Выплеснул на вас все, что накипело, хотя вы тут не при чем.

— И вы не обессудьте, — ответил адвокат. — У меня тоже накипело с тех пор, как супруга начала по врачам ходить. Аферист на жулике сидит и мошенником погоняет. На пациентов не смотрят, смотрят только в карман! А у вас что — есть проблемы юридического характера?

— Были… — сказал Константин. — То есть — остались. Все так сложно, что сразу и не объяснишь…

— Мне кажется, что нам следует сгладить неуместное напряжение, возникшее в начале нашего знакомства, — церемонно констатировал собеседник. — А для этого пока еще не придумали более лучшего способа, чем совместное распитие спиртных напитков. Вы в субботу вечером свободны?

— Свободен, — Константин мысленно подивился, а заодно и порадовался тому, как быстро негатив сменился позитивом; худой мир, как известно, всяко лучше хорошей ссоры.

— Удобно будет в семь в «Бухой Ильич» у метро «Площадь Ильича»? Место хорошее, выбор напитков неплохой, да и закусить есть чем.

— Договорились! — кивнул Константин, подумав, что двадцать лет назад за такое название можно было отправиться на северные казенные «курорты» лет, эдак, на десять.

— Я закажу столик в подвале, — предупредил адвокат. — Там очень удобно разговаривать.

— Тихое место? — предположил Константин.

— Напротив — шумное, — усмехнулся адвокат. — Соседям не будет слышно, о чем мы толкуем.

Что ж — специалисту виднее.

— Юра — очень хороший адвокат, — сказала после Тамара Витальевна. — Клиенты передают его с рук на руки, он нигде не рекламируется, но всегда при делах.

«Это еще не показатель, — подумал Константин. — Вяче́слов, чтоб его лицензии лишили, тоже всегда был при делах…».

Сначала Константин хотел прихватить с собой на встречу папку с судебными документами, но, подумав, отказался от этой затеи. В баре деловые бумаги выглядели бы неуместно, да и знакомиться с ними в полумраке неудобно. Нет, лучше сначала обрисовать ситуацию на словах.

Ворошить старое без ведома Нины Лазаревны, которая получила полтора года лишения свободы условно, было бы неправильно. После нескольких безуспешных попыток дозвона по мобильному номеру, обеспокоенный Константин позвонил на домашний и узнал от сына Нины Лазаревны, что его мать полтора месяца назад эмигрировала на землю обетованную. Оказывается, у нее с давних пор имелся израильский паспорт, о чем Константин не знал.

— А я почему-то думал, что во время испытательного срока за границу не выпускают, — сказал Константин.

— Мама летела из Киева, — после небольшой заминки ответил сын, — а туда попала окольными путями. Граница же условная, забора с контрольной полосой там нет, только посты на дорогах, да и то не на всех. Надо только знать, как ехать.

Израильского паспорта у Константина не было, но ценную информацию он к сведению принял и дважды порадовался — во-первых, тому, что Нина Лазаревна жива и относительно здорова, а, во-вторых, тому, что он остался единственным дееспособным фигурантом этого дела. Бывшего завхоза Мигаля, отделавшегося легким испугом, можно было в расчет не принимать. Удивительно, но этот алкоголический эпилептик, чудом избежавший судимости, теперь трудился на аналогичной хозяйственной должности в одной из дочерних фирм, созданных при Карачаровском механическом заводе. Хотя, если подумать, то удивляться нечему — такие материально ответственные лица, на которых можно безнаказанно вешать всех собак, нужны повсюду.

В баре было не просто шумно и многолюдно, а очень шумно и очень многолюдно, но человека, выросшего в Средней Азии, этим не напугать. Взяли по пиву, заершили настоечкой, заказали жареные колбаски, и Константин начал свою печальную песнь, затянувшуюся минут на двадцать — адвокат Юрий просил рассказывать как можно подробнее. Дослушав до конца, он спросил:

— Вы забыли упомянуть про экспертизу подвала или ее не проводили?

— Не было экспертизы, — ответил Константин. — А зачем? Ведь я же признал, что ремонт проводился только на бумаге.

— Вы могли сделать такое признание под давлением, — указательным пальцем левой руки адвокат загнул мизинец на правой. — Вы могли не отдавать себе отчета в том, что говорите, а после следователь или адвокат сказал вам, что отказ от своих показаний на суде приведет к назначению реального срока, — адвокат тем же манером загнул безымянный палец. — Вы могли вообще не знать о том, проводился ли ремонт или нет…