Андрей Шляхов - Главврач

— Назначили нового главврача? — догадался Константин.

Очередной всхлип прозвучал как утвердительный ответ.

— Вас увольняют?

— Уже… заявление…вещи собираю…

— А кого назначили?

— Прекратите надо мной издеваться! — рявкнула Баранова. — А то вы не знаете!

В трубке раздались короткие гудки. Телефонные часы показывали двенадцать минут второго. Рита скоро должна прийти на работу. Однако ждать было невозможно, уж очень заинтриговали слова «а то вы не знаете!». Что он должен был знать? Быстро перебрав в уме тех, с кем сохранились нормальные отношения, Константин позвонил урологу Апакидзе.

— С праздником вас, Анзор Захарович! Я слышал, что праздник сегодня двойной — нового главврача вам дали?

— Спасибо и вас тоже с двойным праздником, Константин Петрович! — в голосе Апакидзе Константину послышалась легкая ирония. — Счастья, здоровья и пусть хорошего в жизни будет как можно больше!

— А у меня-то с чего двойной праздник? — удивился Константин.

— Так ведь на ваше место Маргариту Николаевну назначили! — ответил Апакидзе. — Что, разве вы не в курсе?

От удивления Константин чуть не упал с унитаза, на опущенной крышке которого он сидел. Впрочем, Апакидзе был большим шутником и мастером розыгрыша.

— Сегодня не первое апреля, Анзор Захарович! — напомнил Константин. — Скажите прямо — кого назначили? Уж не вас ли?

— Солнцем клянусь — Маргариту Николаевну! Какой-то чин из управления вместе с ней приехал, собрал всех на пять минут и представил нового главного врача. А вы разве не знали? Простите, если лишнее спросил.

— Нет-нет, все в порядке, — заверил Константин. — Хорошего вам дня и вообще…

Нечто подобное он испытывал в детстве, когда ходил в шахматный кружок при Дворце пионеров. Ломаешь голову над трудной многоходовкой, уже думаешь, что задача не имеет решения (коварный руководитель кружка мог и такие подсовывать), но вдруг сверкнет молнией в голове решение и ты удивляешься — ну как же я раньше этого не понял, ведь все элементарно!

Рита знала обо всех комбинациях. Константин перед ней не отчитывался, а просто делился радостью. Хочется же с кем-нибудь поделиться. Женечка на роль наперсницы не годилась, то есть годилась только в старом смысле этого слова, означавшем любовницу. Но поверять ей сокровенные тайны не хотелось — еще проболтается по глупости кому-нибудь, да и красоту игры оценить она не могла. А вот Рита вызывала полное доверие с самого начала знакомства — сдержанная, не болтушка-трещотка и вообще не дура. Еще нравилось то, что Рита никогда не выпрашивала чего-нибудь с очередного гешефта, ни подарков, ни денежных дачек. А вот Женечка запросто могла сказать: «Раз уж ты теперь такой богач, то дай девушке денежку на булавки!». И не жалко ведь, тем более что на крупные суммы она не зарилась, а просто неприятно, когда вымогают.

Рита знала, что в начале отпуска он улетит в Самарканд и, вдобавок, сама набилась в компанию. Случайная прихоть или хотела лично убедиться, что он находится далеко от Москвы? В принципе, даже если бы он никуда не отбыл, то все равно бы не смог ничего предпринять, потому что покойный генеральный директор оказался не предателем (теперь это стало ясно), но ссыкуном и ган…ом. Бросил на произвол судьбы и глазом не моргнул, паскуда этакая! А без его поддержки Константин выйти сухим из воды не смог бы. Но те, кто стоит за Ритой, не могли этого знать наперед, потому и запустили проверку в отсутствие главного врача.

Рита навела на адвоката Вяче́слова, который бодро взялся за дело и произвел поначалу хорошее впечатление, а на суде накосячил, проще говоря — слил своего подзащитного в унитаз. И еще Вяче́слов настоятельно рекомендовал Константину не опротестовывать приговор — мол и так «нижнюю планку» присудили, смягчать некуда, а вот ужесточить запросто могут. Константин тогда согласился, а после как-то раз пришла в голову мысль о том, что с помощью толкового адвоката он мог бы выйти из этой грязной воды сухим, перераспределив вину между покойным генеральным (даром, что ли, ему такую кучу денег отвалил?) и завхозом, защищенным своими надежными диагнозами. Мигаль, в принципе, не имел ничего против роли козла отпущения, разумеется — не забесплатно. Как сам говорил: «все в жизни определяется полнотой налитого стакана». Но Вяче́слов с самого начала настаивал на признании вины, раскаянии и досудебном возмещении нанесенного ущерба. А тот, кто признает вину и добровольно возмещает ущерб, уже не может считаться невиновным. С одной стороны, сделал все возможное для того, чтобы остаться на свободе, а, с другой — отрезал себе пути к оправданию. А зачем этому Воланду (так Константин назвал силы, стоящие за Ритой или, скорее, над ней) сажать главного врача? Главное — отстранить от должности, а там пусть делает, что хочет, тем более что он под присмотром…