Михаил Талалай - Было все, будет все. Мемуарные и нравственно-философские произведения

Но, по мере того, как Столыпин все более оживлял текст своими статьям, сам Эспер Эсперович становился мрачней и мрачней. Терпел он успех своего издания один месяц, другой, третий… И под конец не выдержал. Как-то раз прочел в присутствии Александра Аркадьевича принесенную им очередную статью и с негодованием воскликнул:

– Это черт знает что! Опять интересный фельетон написали!

– Ну так что-ж? – удивился Столыпин. – Слава Богу, если интересный.

– Да, вам легко говорить – слава Богу! А каково мне? Я, в онце концов, разорюсь! До вашего сотрудничества выпускал ограниченное количество номеров… На бумагу пустяки тратил. Кое-как перебивался. А теперь – розница увеличилась, подписка удвоилась. А я не коммерсант! Я не могу перестраивать газету на коммерческий лад! Пощадите мои нервы.

После такой оригинальной беседы Александр Аркадьевич не знал, что предпринять. Нарочно писать хуже? Но это обидно. Писать реже? Тоже не выход из положения.

Поработал он у князя еще несколько недель. И перешел в «Новое время», куда до самой революции давал талантливые «Заметки» на различные темы.

Справедливость требует указать, что наша политическая пресса, как правая, так и левая, стояла на большой высоте в смысле профессиональной честности. Брать деньги за рекламные статьи или заметки считалось у нас позором. Рецензенты, уличенные в подобных взятках, презирались коллегами и обычно изгонялись из состава редакции. И сами читатели привыкли верить отзывам и искренности мнений той газеты, которую покупали или выписывали. Только в области партийной полемики наши журналисты прибегали иногда ко лжи и подтасовкам, чтобы очернить политических недругов. Но это делалось уже не из корыстных или личных соображений, а ради «общественного блага».

Помню я, как однажды в редакцию «Нового времени» к передовику по вопросам внешней политики Е. А. Егорову явились дипломаты одного из враждовавших между собой балканских государств и наивно предложили 80 тысяч рублей за ряд статей в пользу проводимой их правительством политики.

Обычно хладнокровный и флегматичный Егоров на этот раз впал в чрезвычайное оживление. Схватил одного из дипломатов, более молодого, за шиворот и выкинул за дверь, а другому, более пожилому, показал рукой в сторону исчезнувшего его компаньона и крикнул таким громким голосом, каким не кричал, кажется, с раннего детства:

– Вон отсюда!

Конечно, дикая у нас была страна. Люди – грубые. И много лет спустя после указанного случая, находясь на Западе в качестве эмигранта, я часто вспоминал Егорова, при виде изысканных европейских газетных нравов.

Тут, в некоторых странах, считается совсем не зазорным брать за рецензии, за отзывы, за «покровительство». Мой приятель русский эмигрант журналист, проживавший в одной из столиц Западной Европы, рассказывал мне:

«Познакомился он с одним старым местным журналистом, занимавшим во влиятельной столичной газете пост редактора финансового и промышленного отдела. Редактор этот из-за преклонного возраста и по состоянию здоровья вышел в отставку, получал от издательства пенсию, но по привычке время от времени заходил в редакцию поговорить с бывшими коллегами и подышать газетным воздухом.

Приятель мой часто встречался с этим стариком, так как жили они оба в одном доме. Отношения у них создались дружеские. И, вот, как-то раз приходит старик к нему и возмущенно жалуется:

– Подумайте, дорогой, какие теперь нравы! Как низко пали современные журналисты! В мое время, когда я писал статьи по вопросам промышленности, обычно бывало так: приходили ко мне представители консорциума банков или акционеры нового предприятия и за определенную цену заказывали ряд статей, в которых нужно было доказать пользу этого начинания для государства. Я соглашался, и когда деньги вносились, шел к главному редактору, тот вызывал к себе издателя, и мы втроем честно делили полученную сумму.

А теперь – представьте, что случилось на днях в нашей газете! Мой молодой заместитель сговорился с одним крупным заводом, что поддержит его в вопросе о правительственной субсидии, написал статью, получил деньги, а ни главному редактору, ни издательству не дал ничего. Мало того, он уверяет, что написал это бесплатно, руководствуясь собственным убеждением. Как вам нравится? Убеждением! Нет вы скажите, куда мы идем? До чего докатится мир в своем падении? И где у современной молодежи мораль? Где честность?»