Михаил Талалай - Было все, будет все. Мемуарные и нравственно-философские произведения

В качестве примера, Он должен был быть для всех – человеком не единичным, а общим. Не частным предметным появлением, расколотым на отдельные признаки, а всеобъемлющей идеей человека, как образа и подобия Божия.

Явился и жил Христос внешне так, как живут все безвестные, как живут все в большинстве своем на земле. Не царь и не раб, не пышный богач и не нищий калека, не всеми отверженный, не всеми признанный.

И потому – кто шел за этим незнаемым, тот действительно следовал только за Ним, а не за Его царской короной, не за Его колесницей, не за Его славой блистательного земного учителя.

Как же восстановил для нас Христос образ Адама в первичном его бытии?

Любовь, снова владеющая всецело душой человека; любовь, вновь не терпящая соседства с ненавистью Диавола; любовь, опять царственно руководящая волей и чувствами, – вот основа всего.

С восстановлением этой державной любви восстанавливается вечное соединение тела и духа. Восстанавливается в теле вечное сцепление клеток.

И отпадает тогда незаконное владычество разума, созданное страхом смерти и тлена. Греховной оказывается борьба за услаждение тела. Презренной становится алчность к искусственно созданным вещам, сулящим многое счастье.

Велик образ восстановленного Божиим прощением Адама. Но без появления на земле Богочеловека достигнуть этой святости было бы для людей призрачным желанием, одною мечтой. Только с приходом Христа пришла благодать, дающая необходимые силы. И только с приходом Христа вся жизнь на земле приобрела и цель, и смысл, и радость спокойствия.

Пример Христа учит, через какую жизнь на земле должна пройти душа, чтобы заслужить прощение для восстановления бессмертного тела. Без сиих крестных мук Христос не был бы до конца примером для нас: Он был бы только учителем. Смертью же Своей Он стал Искупителем. Но искупление это – не искупление вины в смысле нашего земного правосудия. Муки Христа были не исполнением сурового приговора Божия, а добровольным примером того, как с крестом своим каждый из смертных через смерть может вернуться к бессмертию.

Так прошел Спаситель свой путь на земле. Жил человеком, человеком скончался. И воскрес в человеческом образе, чтобы завершить пример прощенного Адама к величайшей радости живого тварного мира.

Смерть побеждена. Осталась от нее одна мгновенная видимость.

Смерть – не падение в бездну, но вхождение во врата вновь обретенного Отчего Дома.

Смерть – не исчезновение тела, а смена обветшалой греховной одежды.

Вскрыт обман искания бессмертия при помощи разума. Отброшены в сторону искусственные доспехи, обещавшие человеку в яростной борьбе всех против всех желанное спасение жизни.

Потянулись один за другим народы к Христу, приобщаясь Его примеру и Его благодати. Сделался безвестный учитель рыбаков Царем над царями. Стали ясли Христа местом рождения нового мира.

И в ослепительное солнце превратилась звезда Вифлеема.

Газета похожа на цирк. Каждая цирковая программа, равно во всем мире, открывается дрессированными лошадьми, которых «представляет» сам господин директор, изумительно и сногсшибательно одетый. И каждая газета открывается передовой статьей, которую почти всегда пишет тоже сам господин директор. Лошади танцуют вальс, а в газете господин директор разбирается в жизни мира и предсказывает, и пророчит, и напоминает Черчиллю, и убеждает Эйзенхауэра, и поучает молодого Идена. Затем в цирке следует жонглер, а в газете появляется ученый экономист, в 1914 году предсказывавший «на основании неоспоримых научных данных», что война больше полугода продолжиться не может. Затем появляется трапезист, а в газете, в подвале, известный беллетрист печатает свои последние «психологические догадки» в приемах «внутреннего освещения». В общем и там, и там – скука, – и вдруг из кулис раздается какой-то острый крик и на арену, к общей радости, появляется «он» в полстяной острой шапочке, в штанах с петушками, с широченным галстуком, всегда радостный и приветливый, но скорый и на горькие слезы: Огюст, Макс, Бим, Бом и другие. В газете, чтобы недалеко ходить – Дон-Аминадо, Ренников. Любимцы публики, которые разглаживают морщины на челе. Ради них, по совести говоря, и покупается иногда газета.