Михаил Талалай - Было все, будет все. Мемуарные и нравственно-философские произведения

Анамнезис об утерянной близости к Богу в смутных видениях и в искаженных образах пробуждается в человеке на самой заре его культурного состояния и постепенно проясняется вместе с развитием духа. В этом великом процессе культурного шествия все ярче и глубже ощущает человек божественно-Высшее, и верит, и молится, и поклоняется.

Первобытное проявление религиозного чувства еще не воплощается в определенные образы божественного, ограничиваясь грубой магией и фетишизмом. У вавилонян были жрецы, владевшие особыми тайнами магии; секты индуизма изобилуют приемами магии и колдовства; культу классической греческой религии предшествовали магические церемонии и волхвования. У современных африканских племен духовенство фетишистского культа состоит из колдунов, магически вызывающих болезни, исцеления, хорошую и дурную погоду. Древний Рим, до вступления своего на исторический путь, вместо идолов сначала имел фетиши: первым изображением бога войны было копье, а Юпитера – кремневое орудие. У современных дикарей Африки фетиши представляют собой более или менее обработанные предметы при помощи примитивных орудий. Недаром португальские мореплаватели, первые наблюдавшие культ искусственных вещей среди западных негров, назвали эти предметы «фетишами», то есть предметами искусственно обработанными.

Значительно более высокую форму приобретает религиозный анамнезис в анимизме. Анимизм уже создает первичные идеи и типы одухотворенности, чего нет в фетишизме. Приходя к своему анимистическому мироощущению, как указывает Рейнак, «дикари и дети проектируют вовне свою волю, которая действует в них самих: они одухотворяют мир, в частности существа и предметы, которые их окружают, жизнью и чувствами, подобными их собственным». И это объектирование собственной психичности ничем не объяснимо, если оно не создается религиозным анамнезисом.

В самом деле, что анимизм имеет начало в пробуждающемся религиозном сознании, подтверждается его всеобщим распространением у различных народов. У индусов мы находим веру в одушевление небесных светил, гор, рек; на Иране, согласно Авесте, поклонялись животным, растениям; древние греки одухотворяли горы, реки, скалы, деревья, землю и небо. Первоначальные культы галлов и кельтов были анимистическими. У древних германцев вся природа была населена духами – эльфами, троллями, никсами.

А отсюда, от смутного одушевления окружающего мира, недалеко до более четкого образования идей и типов божественного, а именно в обожествлении стихий и в создании богов. С обожествлением солнца появились – египетский Гор, нередко отожествлявшийся с Ра, солнечным богом Гелиополиса; вавилонский бог Шамаш, финикийские баалимы, изображавшие солнечные божества; индусский Агни, иранский Митра, греческий Гелиос.

И до нашего времени мы находим у диких народов типы стихийных божеств. Бог дождя, благословляющий посевы, есть у дамаров, у перуанских индейцев, у ацтеков, у бенгальцев. Бог грома существует у североамериканских индейцев, у караибов, у зулусов, у лопарей, у индусов.

А наряду с этим анамнезисом божественного происхождения природы возникает и анамнезис божественности психического бытия. Вера в загробное существование и культ предков встречаются и в низших, и в высших формах религиозного мироощущения. Гвианские индейцы считают, что тело человека умирает, но душа его продолжает жить и странствует вблизи погибшего тела. Дикари островов Тонга верят, что душа уходит из тела во время смерти. По воззрениям туземцев Никарагуа ум человека умирает вместе с ним, но душа носится над могилой. У племени Дакота взгляд на душу сложен: душа состоит из четырех частей, из коих одна остается в теле, другая – в селении, третья уходит в воздух и четвертая, наконец, отлетает в страну мертвых. Новозеландцы предполагают, что душа может временно освобождаться от тела и блуждать вне его.

Примитивная вера в загробное существование естественно ведет к культу предков, к тотемизму, и вливается в общее русло политеизма. Отсюда – всевозможные мифы о полубогах, полулюдях, о божественной связи богов и смертных. Этим объясняется и антропоморфизм: человек создает богов не по собственному образу, а по образу обоготворенных предков. Тотемизм же расширяет культ предков, привнося в него, помимо человека, и обоготворенных животных с их типическими признаками. У японцев многие животные, как лисица, собака, петух, являются атрибутами божеств; у богини солнца атрибутом служит птица. У древних греков такими атрибутами были: для Зевса – орел, для Афины – сова, для Артемиды – коза, для Посейдона – дельфин. В культе предков те же атрибуты мы находим во многих мифах. Как известно, некоторые древнегреческие племена получили свое название от животных, как например, – мирмидоняне – от муравьев, или аркадяне – от медведей. Эти названия – конкретизация качеств предков-героев: родоначальникам мирмидонян приписывалось трудолюбие муравьев, родоначальникам аркадян – физическая сила медведей.