Михаил Талалай - Было все, будет все. Мемуарные и нравственно-философские произведения

Однако, после отречения Императора за себя и за Наследника, a затем после отказа великого князя Михаила Александровича, мы, монархисты, слегка растерялись. Мы никак не ожидали, что дело окончится подобным печальным образом. Оставалось надеяться, что после победоносной войны порядок восстановится, Учредительное собрание провозгласит конституционную монархию, и все в России заживут так же счастливо, как живут люди в Англии.

В этом нас убеждало то обстоятельство, что кадетская партия была самой популярной и самой влиятельной, а сами кадеты, в общем, – хороший и честный народ. Одни из них, самые мощные по уму и по силе воле, составят правительство; другие, более заурядные, станут их контролировать в Государственной Думе, выражая доверие, или отказывая в нем; и, совместно с другими умеренными партиями, кадеты в конце концов спасут положение.

Поэтому образовавшееся тогда на коалиционных началах Временное правительство нас не особенно испугало. С таким влиятельным человеком, как Милюков, Россия не могла погибнуть. В случае опасности он, в качестве министра иностранных дел, может заставить союзников помочь нам: его на Западе все хорошо знают по выступлениям заграницей, когда он приезжал туда жаловаться на царский режим. Кроме того, Милюков мыслил тогда великодержавно и мужественно; ему был нужен Константинополь с проливами. А на Айю Софию он даже хотел водрузить крест, хотя сам в Петербурге никогда не ходил в церковь.

А, помимо Милюкова, и многие другие члены Временного правительства казались нам в первое время вполне приемлемыми. Правда, председатель – князь Львов 160 160 Георгий Евгеньевич Львов, князь (1861-1925) – общественный и политический деятель. Председатель Тульской губернской управы. Участник движения «Союз освобождения». Руководитель объединенного комитета Земского союза и Союза городов (Земгора). Министр-председатель Временного правительства. В эмиграции жил в Париже. – являлся довольно неопределенной фигурой и притом недостаточно яркой; но, быть может, это было до некоторой степени удобно для прочности кабинета, так как никто из министров не завидовал его талантам и не думал интриговать против него. Зато министр юстиции Керенский подавал большие надежды. Всегда говорил твердо, уверенно по всяким вопросам и, судя по тому, что стригся ежиком, представлялся человеком с сильной волей.

Немалой популярностью пользовался вначале, до создания правительства, и сам председатель Государственной Думы – М. В. Родзянко 161 161 Михаил Владимирович Родзянко (1859-1924) – политический деятель, Председатель Государственнолй Думы III и IV созывов, один из лидеров Февральской революции 1917 г., Председатель Временного комитета Государственной Думы (1917), один из основателей и лидер партии октябристов, основатель (совместно с А. И. Гучковым) Либерально-республиканской партии России. В 1920 г. эмигрировал, жил в Сербии. . Будучи на голову выше большинства депутатов, широкий в плечах, грузный, он считался весьма, крупной фигурой, вполне пригодной для того, чтобы символизировать необъятные просторы России. Было трогательно видеть, как к нему, точно к фокусу общественного доверия, стекались с разных сторон новые верноподданные многие общественные деятели, представители земств и городов, целые батальоны солдат, и даже краса и гордость революции – матросы Балтийского флота, еще не успевшие найти свой идеал.

Родзянко всех принимал, всех благословлял и произносил речи, – иногда в торжественном тоне носителя императорской власти, иногда в отеческом духе, в интонациях царя Берендея.

В общем, интеллигенция была счастлива и довольна собой. Это она своим влиянием, своим авторитетом и своим пафосом создала небывалую гуманную революцию. Временное правительство тоже ее детище, экстракт всего талантливого, мудрого и волевого, что могло выйти из ее рядов. Теперь следует быть спокойным за судьбы России, находящейся в таких надежных руках.

И, вот, странное дело. Почему-то не все стало протекать гладко. Хотя, казалось бы, власть установлена, основные вопросы преобразования поставлены на очередь, все могут спокойно вернуться к своим мирным занятиям, а между тем на улицах продолжаются манифестации, и отдельные лица, главным образом из молодежи, особенно из молодежи не русской, произносят с грузовиков зажигательные речи, не вполне благоприятные для законного Временного правительства.

Помню, например, картину. Идем мы, группа журналистов, по тротуару Невского проспекта и встречаем Винавера. Тот, видимо, чем-то расстроен.