Венсан Равалек - Гимн шпане

В шерстяном платье-мини, с волосами, повязанными лентой, она выглядела скромницей, но в метро произвела настоящий фурор. Саид сделал мне знак из бара — звонил тот парень, наш уговор остается в силе, только он опоздает на полчаса. Становилось все холоднее, ресторанчик, в который мы направились, находился в самом начале Фернан-Видаль, конечно, я бы предпочел «Северный терминал», но сегодня имело смысл поэкономить.

Мы пошли в «Нефритовый дворец», — хотя атмосфера здесь не та, но, в общем, вполне прилично; я поставлял им вино, погреб был забит моим товаром, вина лучших сортов бордо, на которых они, похоже, отмывали левые доходы: в винной карте значилось красное вино элитных сортов по 80 франков за бутылку, а я точно знал, что реальная цена зачастую больше тысячи,— мой поставщик обчищал погреба в Везине, в тех местах люди просто не подозревают о существовании дешевого пойла. Мы сели за столик, и сам хозяин подошел пожать мне руку.

Увидев Мари-Пьер, он разыграл целый спектакль: как поживаешь, дружище, — чуть хвостом не вилял, не желает ли мадемуазель аперитива, кир, королевский кир и превосходное шампанское, это не шипучка, мы такого не держим, и подмигнул мне, мол, в «Нефритовом дворце» шипучки не бывает — разве что отменного качества.

Он бросился к бару, мсье Го, спец по китайской и тайской кухне, чтобы лично смешать для нас коктейли; Мари-Пьер была ошарашена, в ее городишке высшим шиком считалось пойти в блинную, какие там рестораны, она залпом осушила бокал, а я тем временем сделал заказ: сначала протертый суп, потом бифштекс с луком и жареной лапшой.

— А вино? — спросил мсье Го.

Я для него большой авторитет, он не смеет выбирать за меня, и мы вместе пошли во внутренний дворик взглянуть на его запасы, бутылки хранились вертикально в погребе, часть которого превратилась в настоящий ледник.

— Так не годится, мсье Го, для вина тут слишком холодно, к тому же нельзя держать бутылки стоймя.

Он виновато взглянул на меня и покачал головой: да-да, конечно, — у этих китаез на все одна реакция — кивки да улыбочки; я осмотрел его запасы, они подходили к концу, осталось не больше сотни бутылок. Он опять покачал головой, в наше время вино — большой плюс для заведения, он очень хотел закупить еще партию, я продавал ему по двадцать пять, товар прекрасный, клиенты заведения никогда не предъявляли претензий.

— Посмотрим, посмотрим, мсье Го, я должен связаться с моими людьми.

Если подвернется подходящий товар, на этот раз я продам ему дороже, по тридцать пять, он все равно останется в наваре. Я выбрал самую старую бутылку.

— Ты уверен, что оно хорошее?

Этикетка и горлышко были покрыты какой-то ржавчиной; не знаю, почему я выбрал именно эту, вообще, говорят, бордо чем старше, тем лучше, но мсье Го сомневался: вино, к его прискорбию, было отнюдь не элитным. В кухне он вручил мне штопор, я поставил бутылку к батарее, чтобы согрелась, оказалось, она попорчена только снаружи, а пробка не пострадала. Я вернулся за столик. От холода и выпивки у Мари-Пьер раскраснелись щеки, она уже захмелела, я предложил налить еще.

— Если бы ты с самого начала знала, что я не сын миллионера, ты бы все равно поехала со мной?

Она хихикнула, играя палочками.

— Не знаю, возможно…

Да, вдохновляющий ответ, я ничего не сказал, она развеселилась, шампанское развязало ей язык: у них в семье было пятеро детей, отец умер от рака, потому что работал на асбестовом предприятии. Им с детства твердили, что главное в жизни — большие деньги. Повстречав сына миллионера, который захотел на ней жениться, она сразу растрезвонила об этом, все вокруг поверили, подружки зеленели от зависти, а ее мамашу волновало только одно: как бы она не забеременела, — короче, если только папаша-миллионер не возбухнет, все будет как в сказке. Рассказывая, она начала икать: я думала, ты привезешь меня во дворец, а здесь даже хуже, чем у меня дома, — она пыталась успокоиться, но на нее напал пьяный смех, и такой заразительный, что я тоже засмеялся, в конце концов, это была не самая худшая реакция.

— Значит, ты занимаешься темными делишками, чем-то незаконным?

С минуту я молчал, вспоминая сегодняшний день, — встреча в метро, «мерседес», идиотский спор в баре о спидоносной собаке; после ужина еще надо снести вниз тяжеленные телевизоры с большим экраном, и это все моя работа, включая экскурсию в погреб с хозяином заведения — я не из тех, кто боится «запачкаться», в этом меня никто не может обвинить.