Сергей Захаров - И восстанет мгла. Восьмидесятые

— Наташк, ну налей че-нибудь с мороза-то! — шутливо, но настойчиво затребовал Алешин папа. — Через гору к вам перлись в курмыши.

— Не начинай, а?.. Прежде времени! — жестко отозвалась жена.

— Да ладно, один стакан, — примирительно успокоил ее муж.

— Сейчас принесу, Толя, — многообещающе зазвучало из кухни, — как раз и котлеты попробуешь — в меру ли посолила.

— Пойдем, мотоцикл тебе покажу, — позвал дядя Артем не знавшего чем себя занять Алешу, выходя в сени и натягивая на голову шерстяную вязаную спортивную шапочку.

Выйдя на двор, он вполовину приоткрыл небольшую дверь в широких железных воротах гаража и зажег внутри свет. В заставленном картонными коробками помещении едва хватало места под бирюзовый неброский «Иж».

— Садись сюда, держись за руль, а я его заведу, — помог он Алеше усесться и схватить ладонями холодные ручки. — Не бойся, сейчас затарахтит…

Мотоцикл сердито зарычал с первого энергичного рывка педали и выпустил облако пахучего сизого дыма в морозный воздух гаража.

— Вот… Теперь тихонько можешь покрутить этой рукояткой, газануть, — учил Артем ребенка, заробевшего от громоподобного рокота мотора. — Нравится?.. А вот этим можно посигналить… Вот так, молодец… Что отец-то твой мотоцикл не купит? Купаться бы ездили летом в деревню…

— Я не знаю, наверно, ездить не умеет, — неуверенно предположил мальчик.

— Научился бы. Я тоже раньше не умел, — признался Нежинский. — У меня вот если сын родится, я его научу и на мотоцикле, и на машине ездить. Скоро все люди на машинах ездить будут. Даже женщины.

— И мои папа и мама? — недоверчиво вопросил дядю Панаров-младший, не очень-то представляя себе такое невероятное будущее.

— Конечно, и твои тоже, — утвердительно мотнул тот головой.

— Дядь Артем, а что это вон в тех коробках? — Алеша показал пальцем на высокие штабеля из картона.

— Посуда всякая, дома класть некуда — в гараже пока стоит, — туманно ответил он, с небрежением махнув рукой.

— Дядь Артем, а ты богатый? — слезая с сиденья мотоцикла, решил напоследок выяснить ответ на интересовавший его с недавних пор вопрос мальчик.

— Нет, Алешк… Но обязательно буду, — упрямо склонив голову, заверил его Нежинский. — И ты тоже будешь. У тебя головка умная… Ну, пошли, еще кроликов покажу — и в дом пойдем.

Анатолий уже порядочно согрелся, что было зримо по раскрасневшемуся лицу. Очевидно, одним стаканом дело не ограничилось. Сварливый вид мамы это подтверждал. Тетя Наташа подтрунивала над обоими, завершая сборы.

Крестная Алеши жила неподалеку, на смежной широкой малолюдной улице, минутах в десяти неспешным ходом. Асфальта на улице не было, но зимой по присыпанной плотным, вылежалым снегом щебенке везти со скрипом полозьев салазки с закутанной по самые очи Леночкой было нетрудно.

— Проходите, проходите! Здравствуйте! Здравствуй, крестник! — растягивая гласные, поприветствовала в прихожей вошедших с улицы Елизавета. — Не продрогли?.. Морозы такие стоят — спасу нет! Давно так холодно не было. У нас котел на полную мощность работает, аж вода в трубах закипает, — не преминула сообщить она.

В доме Коркуновых пахло уютом и благополучием.

Кухонный уголок, может, и не такой ослепительно импортный, как у Нежинских, но тоже с блестящими циферблатами таймеров под выпуклыми стеклышками, с множеством разнообразных шкафчиков и выдвижных ящичков, с дорогой фарфоровой посудой на полках за витражными дверками, внушал законный пиетет.

Стереосистема с колонками под потолком по углам в задней комнате играла что-то чужеземное, и звучание изумляло Алешу — разные инструменты раздавались с разных сторон, создавая «эффект присутствия», как важно выразился дядя Боря. Габаритная стенка в завешанной коврами и выстеленной паласами гостиной была несбыточной мечтой каждой семьи. Отдельная детская комната Владика, загроможденная дорогими игрушками, манила Алешу остаться в ней насовсем.

— Как газ провели — о воде вот весной подумываем, разрешения все еле-еле оформили, — делилась с Надеждой планами средняя сестра. — Натаскалась свое из колонки — спина вон все время болит и руки ломит по ночам.

Крестная Алеши любила при случае пожаловаться на хлипкое, надорванное в горячем цеху здоровье.

— Как мать-то уехала в Переволоки, в Пелагеевке ведь все нынче на нас, — сетовала она, с укоризной косясь на младшую, что почти не слушала, заприметив некий журнал с модными выкройками на диване. — И за домом следим, и огород обрабатываем, картошкой занимаемся. Вроде на двоих с Наташкой, да они ведь то приедут, то не приедут. А жука травить, полоть, окучивать? Ведь постоянно что-то делать надо. Наперед там, а потом еще к свекрови. И ей подсоби! Никакого здоровья не хватит.