Мишель Деон - Высший круг

Первый кадр представляет собой такси, остановив­шееся внизу у дома Элизабет; Артур взбегает по лестни­це через ступеньку и звонит в дверь. Дверь открывается: Аугуста уже здесь, у ее ног чемодан, на лице тревога. Она такая оцепеневшая, что он даже спрашивает себя, уж не отменяется ли все, возможно, она пришла на свидание, лишь чтобы сообщить ему, что они никуда не поедут, что она не может оставить Нью-Йорк, что Жетулиу перенес свою поездку.

— Что с тобой?

Губы Аугусты дрожат, словно она только что выбралась из холодной воды. Ему показалось, что она сейчас разрыдает­ся, и он обнял ее. Прижавшись к его груди, она успокоилась. В эту секунду они устремляются в приключение, оба прекрас­но понимая, что оно не пройдет для них безнаказанно.

— Пойдем скорее.

— А Элизабет разве нет?

— Нет… конечно. Ты слишком много от нее хочешь.

Следующая сцена разворачивается в Майами. Они вы­ходят из самолета, и их удивляет жаркая влажность возду­ха. Они прибыли из Нью-Йорка, где уже ранняя осень. Во Флориде еще лето. Мужчины ходят в шортах или светлых брюках и пестрых рубашках, женщины — в легких пла­тьях, с голыми загорелыми ногами. Все словно в отпуске. Аугуста топает ногой, потому что ее чемодан едет по до­рожке последним. Машина доставила их в Ки-Бискейн. Ау­густа просит остановить перед магазином одежды и тащит туда Артура. И правда, он одет не для Флориды. Она вы­бирает два купальника, полотняные брюки, футболки. Нет, ей ничего не нужно, только сари. Артур с тревогой видит, что она покупает целых три. Такими темпами они сократят свою вылазку на целый день, а то и на два.

Затем идут другие картинки. Элизабет все устроила. В порту их ждет белый катер из водного клуба Ки-Ларго. На носу непринужденно сидит молодая женщина в синих шортах и в желтой тенниске, свесив по обе стороны свои длинные загорелые ноги, и курит небольшую сигару, кото­рую она бросила в маслянистую воду, как только их уви­дела. На ее бронзовом лице написана глубокая скука. Или, возможно, это всего лишь презрение к туристам, которые шатаются по набережной, таращась на яхты. Ее светлые волосы, обесцвеченные солнцем и морской солью, стянуты за ушами красной лентой.

— А, вот и вы наконец! Что, самолет опоздал?

— Нет, это мы припозднились.

Увидев их покупки, которые шофер доставал из такси, она улыбнулась:

— Понятно! Напрасно старались… В Ки-Ларго не принято парадно одеваться: шорты, брюки, майка, джемпер на вечер. Тут никого нет. Разве что по выходным. Я заведую баром в клубе и занимаюсь бунгало Элизабет. Не перетрудишься: она приезжает один раз в год. Меня зовут Мадди. А вас?

— Аугуста и Артур.

Крепкой рукой она погрузила чемоданы, поместив их в кабине, и помогла Аугусте подняться на борт.

В быстрой смене последующих кадров, которые следовало бы сопроводить специально написанной музыкой для гармонии темнозеленых островков, мангровых деревьев, бледного высокого неба, стального моря, плоского побережья Флори­ды, растворяющегося в дрожащем мираже знойной дымки, постоянно присутствует Манди в синей шерстяной шапочке, сидящая к ним спиной за штурвалом «Бертрама», который она ведет твердой рукой, внимательно следя за фарватером, отмеченным черно-зелеными буями. Внезапно разбуженные тарпоны выпрыгивают из воды в кильватере катера. Аугуста ложится в кабине. Артур видит ее ноги, босые ступни, которые она скрещивает то так, то этак.

Три часа спустя Манди опустила книзу двойной рычаг газа. «Бертрам» зарылся носом в воду и бесшумно проскольз­нул между уже мигающими сигнальными огнями — зеленым и красным. Спускалась ночь. Несколько яхт стояли на якоре с убранными парусами, покрытые тентом, уже лоснящимся от вечерней влажности. Манди прошла вдоль мола, спугну­ла двух пеликанов, которые спали, засунув голову под крыло, причалила к деревянным мосткам. К ним навстречу, выпя­тив живот арбузом, вышел парень в дутом жилете и шортах, заляпанных машинным маслом, с зелеными змеями, вытату­ированными на руках; схватил Аугусту за талию и перенес ее на сушу, как перышко. Артур спрыгнул на землю и хотел помочь выгружать багаж, но парень его отстранил:

— Бросьте, это мое дело. Быстрее управимся. Меня зо­вут Клифф.

В эти несколько минут наступила ночь. Свежий вете­рок всколыхнул ветви диких сосен и листву плюмерий, и воздух наполнился их сладким ароматом. Клифф и Ман­ди, взяв чемоданы, пошли впереди по тропинке, которая вела от порта вдоль пляжа к белому бунгало. Манди зажгла свет на веранде, в гостиной, в спальне и в ванной, на кух­не. Плетеная мебель, кресла, покрытые набивным ситцем пастельных оттенков. Литографии Одюбона на стенах коралловые скульптуры, несколько покрытых лаком раковин, застекленные этажерки с деревянными обломками.