Винсент Килпастор: Винсент, убей пастора

К выходу направляюсь почти бегом. Почти бегом. С отрывом на два корпуса.

***

Я мёртв теперь. Холодный и застывший, как серый бетон.

Иду и дышу вроде как по привычке. Без необходимости. Каша в голове полная. Меня убило это «будь по-приветливее». Значит это она из-за слов отца все делала? Улыбалась? Глазами стреляла? Целовалась? Не может быть. Перед внутренним взглядом моим стоят умные не мигающие глаза дяди Саши Мракисяна. Холодные глаза.

А Лиля? Неужели ничего не чувствовала ко мне совсем? А цветы? А встречи наши? Что за игру она могла вести? Какая чушь. Ничего понять не могу. Поверить не могу. Выбирала жениха как я выбирал лошадей в политскачке? Так и села впросак, как и я…

В это момент меня окликает дядя Саша.

Я поварачиваюсь и в меня врезается на ходу Лиля. Ее косынка падает и Лил не оборачивается, чтобы ее поднять. Бежит прочь. На секунду улавливаю ее аромат, за который могу ей сразу все простить.

Если даже Саша мне сейчас врежет, я не почувствую боли. Вся боль сконцентрировалась у меня внутри сердца, и размером она с атомный гриб.

Но дядя Саша несет уже полную ахинею. О чём он?

— Я тут застраховал доджа на днях. Сам знаешь — без страховки у нас нельзя ездить. Вот. Документик. Полис страховой. В кабине брось где-нибудь. На всякий случай. Береженого как говорится…

Протягивает, не глядя в глаза страховой полис. Идиот он что ли? Вспомнил о страховке, я уже с полгода без нее катаюсь. Мудак же ты мелочный, однако, брат Александр.

— Спасибо огромное, дядь Сашь!

— Ты заезжай вечером, поужинаем и поговорим. Я им это с рук не спущу. Каиться сами станут! Мы не из тех кто сдается без бою.

— Окэй.

Конечно заеду. Только не к тебе, мракобесу, а к твоей не в меру экзальтированной дочке. Раз все знают, что мы спим, дело-то за фатой! Может так и к лучшему. Прямо и ясно. Проходить через их долгие, унизительные обряды сватовства было бы еще хуже. А тут все разом — как больной зуб.

Постепенно ко мне возвращается способность нормально мыслить.

Падаю на сидение доджа. Раф с Толиком стоят там же и смотрят на меня не мигая. «Идите в жопу!»

Рву с места.

Ну и что, баба ваша сестра, баба, ее должен был кто-то оседлать. Будем братьями теперь, не пожалеете обормоты. Научу вас уму-разуму.

Выезжаю на улицу и смотрю на страховой полис.

«Еще до того, как запустите двигатель, убедитесь, что пристегнулись ремнем безопасности…» А как же, ща. Бросаю полис в бардачок. Но почему-то пристегиваюсь, как-то автоматически. В жизни ведь не пристегивался, а тут возьми и пристегнись!

***

Есть развязка восемьдесят второго хайвэя с кольцевой, у самого даунтауна. Миллион раз там ездил по дороге к Мракисянам. Поворот градусов на сорок пять. Снег счистили. Вроде и диайсером полили. Нормально иду без показухи, миль пятьдесят пять в час всего.

И вот где в середине поворота меня вдруг обгоняет мое правое переднее колесо. Как же неуютно видеть свое переднее колесо, обгоняющее машину. Даже на пятьдесят пять в час. Но сильно удивиться не успеваю, потому что машина клюет носом и резко начинает вращаться вокруг своей оси. Самолет героя Испании попал в штопор. Так как зад вэна пустой, весь центр тяжести смещен к переду, к движку. Поэтому ось вращения проходит приблизительно там где вжимаюсь в сидение полумёртвый от страха я.

Мне кажется что машина вращается медленно и долго, как в замедленном кино. Потом вдруг я вижу свою бабушку. Она наполнила ванну водой и зовет меня купаться. Мне три года и ванна с меня ростом. Я перелезаю туда, но вода такая горячая, что я в бешенстве ору «Бап-Ксеня, йопп тваю мать, горячая же вода!». Потом вдруг школа, меня бьет по лицу кто-то выше меня ростом, сжимает шею, и я царапаю себе лицо об его октябрятскую звездочку. Потом вдруг — Лиля. Лиля. Красивая как богиня.

Машина юлой слетает с проезжей части в сторону обрыва, со дна которого дымят трубы какого-то комбината. Обрыв отделен от дороги толстым стальным рельсом, и машина бьётся в него, сначала задом, потом передом с моей стороны. Двигатель глохнет. Становится тихо и темно.

Опять мелькает мысль, как тогда, на Щелковском шоссе, что я еще не сделал в жизни главного.

***

Курить хочется неимоверно. Даже больше чем жить. Но сигарет нет. В эту секунду со звонким хлопком мне в морду выстреливает воздушная подушка. Похоже как-будто со всей дури мне влупили в нос. Кровь начинает течь сразу из двух ноздрей. Хотя это, похоже, моя единственная травма. Ещё помню резкий запах — похоже эти подушки наполнились выхлопным газом — дымом каким-то воняет.