Винсент Килпастор: Винсент, убей пастора

Медленно переношу ее на заднее сидение минивэна. Стекла тонированы, нас не видно, за то нам — видно всех. Кругом как нарочно стадами снуют студенты. Когда я снимаю с нее блузку, кажется мы на сцене стриптиз клуба, и толпа сейчас начнет улюлюкать подбадривая нас. Но я так неимоверно хочу прижаться к ее нежному обнаженному телу, что готов это сделать сейчас где угодно.

Какая у Лили огромная белая красивая грудь. Я лично предпочитаю девок с маленькими сиськами, так чтобы всю сиську можно было втянуть в рот, но у Лили такое сокровище! Большая грудь, маленькая грудь — это имеет значение только для женщин, согласитесь?

Беру грудь в руку и чувствую ее вес, упругость и жар. А как пахнет между грудями! Какой божественный, непередаваемый запах! Снимаю юбку и Лиля остается в одних черных колготах.

Обожаю баб с утрированно белой кожей и в одних колготках. Черных. И чтобы под колготами просвечивали трусики. А сзади пусть трусики немного вытянутся к верху и войдут в ложбинку между ягодицами, рввва! Хочется впиться в нее зубами.

Ласкаю, ласкаю ее нежную, прямо под рукой покрывающуюся пупырышками спину. Лилинька, солнышко, свет мой! Лиля!

Сил уже нед сдерживаться. Скользнув обеими руками по ее бокам, оттягиваю от тела трусики и колготки и одним махом снимаю все.

Потом судорожно бросаюсь на водительское сидение — печку! Чтоб не замерзла! Начинаю целовать ее круглый, сладкий живот, не скажу чтоб совсем плоский, а именно животик! Спускаюсь вниз, к жестковатым завиткам волос в самом низу.

— Лилечка не бойся, я постараюсь аккуратно, не больно.

В какой-то момент она вздрагивает, все тело напрягается, спина прогибается дугой.. и сразу обмякает. Все. Девственность уже в прошлом. Я начинаю ласкать ее двигаясь в её мягком горячем влажном нутри. Господи, какая сладость! Ради таких секунд можно терпеть всю земную несправедливость.

Увы, я давно не испытывал сенсацию близости прекрасного юного девичьего тела, поэтому пик подкатывает скоро, слишком скоро…

Вот уже и лежу на ней пустой, полумертвый и слышу запах салона старого автомобиля, какую-то смесь машинного масла, пыли и нестиранных носков. Еще резкий операционно-стерильный запах Лилиной, столь не торжественно запущенной в эксплуатацию звезды.

Ну вот. Теперь поехали жрать мамины курники.

***

Следующие три недели я живу в раю. Мне плевать что происходит в церкви, на работе, на западном берегу реки Иордан. Я еду в обед за Лилей в колледж. Затащить ее в отель все никак не удается. Поэтому я знаю все большие парковки вокруг колледжа.

Мы нежно ласкаемся где нибудь на парковке перед большим универсальным магазином и, по очереди, разными машинами едем к ней домой. Потом еще весь вечер потихонечку флиртуем, и, если повезет, я еще пару раз ухитряюсь ее схватить за что ни попадя.

Замечает перемену только герой-подводник. Понимает, гадина, что для отростка своего окаянного придется поискать другое место. Он решил сосредоточится на карьере — все чаще он, Олег и брат Саша уединяются в офисе. Я тоже ныряю туда — держать хвост следует по-ветру.

В своем будущем я уверен — победит Стефан, я стану самым известным проповедником на восточном побережье. Компакт-диски будут с моими проповедями продавать. Детей Винсентами крестить будут в мою честь.

Победит Саша — буду с тарелочкой собирать бабло после собрания. Тоже хлеб с маслом. Никто ведь не знает сколько насобираю, пока самолично в реестрик не внесу.

При любом раскладе — моя жена гражданка США, а это значит через месяцев восемь-девять, я спокойно смогу выехать из страны и совершить хадж к грибникам на острове Валаам.

Винцент Эй Мракисян. Звучит, а?

У меня в Америке имен — как у Будды Бхатхи Кармы — квартира на имя Овидиус Якубайтис, машина — Владислав Лисовый, на работе оформлен как Бред Бернштайн.

Теперь стану Мракисяном. Какая на хрен в вечности разница как вас звали на определенном этапе? Если имя ассоциируется с душой, у меня их несколько. Как жизней у кошки.

Все складывается, наконец, как должно. В первый раз в Америке я радостно и полностью расслабляюсь. Жизнь прекрасна.

Хотя никогда нельзя забывать — как оно коротко, цыганское счастье

ГЛАВА 12

«КНЯЗЬ МЫШКИН»

Я тем утром размышлял над самым страшным и загадочным посланием в Библии — откровением Святого Иоанна Богослова. И удивитильное откровение было мне самому. Я наконец понял, о чем там речь:

И повел меня в духе в пустыню; и я увидел жену, сидящую на звере багряном, преисполненном именами богохульными, с семью головами и десятью рогами.