Винсент Килпастор: Винсент, убей пастора

и на челе ее написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным.

Это ведь об американской финансовой системе, капитализме, убивающем все человечество! Ведь на чем система зиждется: на жадности, алчности, эгоизме людском. Грязь и мерзость человеков — вот ее двигатель!

Обязательно надо будет подготовить на эту тему проповедь.

***

Кто-то из великих и умных сказал: «Любовь — это заговор двоих против всего мира». Пока нам с Лилианой божественно просто как хорошо, весь остальной мир роет траншеи, натягивает колючую проволоку, цепляет к крыльям ракеты и бомбы.

События, которые я немного пустил на самотёк, закручиваются с головокружительной быстротой.

Тем вечером меня приглашает в свою резиденцию брат Стефан.

На лужайке перед домом крутятся Толик с Рафом. А им какого тут надо? У них еще члены не выросли для братского. Курят, пряча сигареты в кулаках. Совсем обнаглели, перед домом самого пресвитера!

На мой приход лилькины братья не реагируют. Они по-моему всё уже знают. Ну и плевать. Босота несчастная. Привыкнете еще. Я вам теперь родня.

Рядом с домом Стефана кавалькада машин.

Этими наездами русские пятидесятники напоминают итальяшек, которых здесь до сих пор побаиваются, хотя их структуры уже давно не стреляют и слились с законодательной и исполнительной властью. Дон Карлеоне теперь ваш сенатор. Звоните — если будут проблемы.

Значит братское. Интересно. Что там будет — оранжевая революция? Почему к стати — оранжевая, это что дело рук вездесущих кришнаитов? В башке полный сумбур. Померанчево-протуберанцевый. Это бывает когда вы проводите времени на девичьем ложе так много, что порой некогда даже принять душ.

Все в сборе. Семья Паштетто. Дон Стефан, Синьор Вольдемар, Падрэ Александр, Никита Сергеевич Хрущев, Подводный ВиктОр, Олех — казначей, Жорж-баптист и прочие верующие братья. Лишь бы обошлось без поножовщины.

— Мир вам, браты!

На мое приветствие и появление — ноль внимания, похоже все в глубокой медитации созерцают Голгофу.

Брат Стефан громко призывает к молитве.

В молитве он умело убеждает Господа ниспослать всем присутствующим дух смирения и покорности Слову Божию. Для тех кто понимает эзопов, с гагаузским акцентом язык брата Стефана, такая молитва не предвещает ничего доброго. Уж поверте мне, ветерану движения пятидесятницы.

— Братья было мне на днях видение от Хоспода! Будто белое-белое дерево в весеннем цвету, хочет проглотить огромная грозовая туча. Дерево, братья, это — наша с вами церковь, голубица Божия, а туча это врах! Хосподь предупреждает нас: чтоб бодрствовали и молились. Может быть даже придется объявить общий пост.

Потом он резко поворачивается ко мне и спрашивает в лоб при всех:

— О чем же ты нам поведать хотел, братик? Что за обсуждения еретические проходят в офисах у «некоторых» братьев?

Ай- яй-яй, херня-то какая получается! Незнаком брат Стефан с первым принципом оперативной работы — не сдавать своего информатора даже под пытками. Эдак мы совсем без стукачей останемся! Попал я в серьезный просак.

— Не знаю о чём вы говорите, брат Стефан!

— Братья! Мы призвали на это место Хоспода! Это перед ним мы сейчас стоим! Давайте взвешивать каждое сказанное слово! Братик, тебе ничего не угрожает здесь, открой своим братьям сказанное, не греши обманом! Что тебе говорил брат Александр у него дома? К чему призывал? Какие обещания давал? Подговаривал ли принять участие в заговоре против братьев–пресвитеров? Подговаривал чи нет?

Я махаю гривой, опустив вниз глаза. Подговаривал, волчина позорный.

Поднять глаза у меня уже нет сил. Тело наливается бетоном и застывает намертво, не пошевелить даже пальцем. Финиш. Фулл-стоп. Приехал я кажись. Как бы соскочить отсюда с минимумом потерь?

Стефан торжественно продолжает:

— Я уже поделился с вами братья деталями этого разговора. Обидел меня тот факт, что некоторые из вас тоже были в курсе происходящего, но только младшего нашего братика Хосподь расположил вмешаться.

Вот так вот братья мои! Ходами ходим на собрания, а кохда до дела доходит — в сторону! И в чью сторону? Вы думаете брату Мракисяну этим содействуете? Вы князю тьмы, повелителю зла, диаволу содействуете!

Я кидаю исподлобья быстрый взгляд на «князя тьмы».

Дядя Саша сидит изжелта-белый, с огромными каплями пота на высоком лбу. После миннесотского покушения у него внутричерепное давление, как бы не прихватил апоплексический удар!