Юрий Убогий - Что было, что будет

— Очень рад. Располагайтесь, профессор. Чаю прикажете?

— Пожалуй… Только не такого дегтю, как у вас. Сердце бы поберегли.

— Что делать, привык.

— Я только что от больного — все хорошо пока. Спасибо вам, коллега. Огромное. Операцию вы сделали, как песню спели. У вас ведь и кандидатская по инсультам?

— Да, отдаленные последствия.

— Так, так… — пробормотал Смоковников задумчиво. — Прекрасно. Инсульты для нас едва ли не половина работы. Модная стала штука. Да не вам объяснять, вы же тут на самом переднем крае. А сейчас над чем работаете?

— Сосудистые новообразования, ранняя диагностика, — ответил Бритвин, настораживаясь.

— Тоже проблема фундаментальная и актуальная.

— На том стоим, — засмеялся Бритвин, продолжая пристально смотреть в глаза Смоковникову.

— Похвально… — Смоковников помолчал и заговорил другим уже, строгим тоном. — Я давно наблюдаю за вашей работой и считаю, что у нас на кафедре вы могли бы с большей пользой применить свои способности и возможности. Сейчас выяснилось, что нам дают еще одну ставку ассистента. Пойдете?

«Вот оно, — мелькнуло у Бритвина. — Дождался». Он почувствовал, как кровь жарко толкнулась ему в лицо. Надо было бы из приличия расспросить Смоковникова поподробнее, помедлить с ответом хоть немного, но он ответил быстро и коротко:

— Пойду.

— Что ж, прекрасно! — кивнул Смоковников. — Иного ответа я и не ожидал. Тем более, что мы с вами давно работаем в контакте и я вас почти своим сотрудником считаю. Буду предлагать вашу кандидатуру администрации института. Тут, я думаю, сложностей не должно быть — в ректорате вас хорошо знают.

После ухода Смоковникова Бритвин возбужденно зашагал по кабинету из угла в угол. Сбывалось наконец то, что давно уже грезилось ему. Это ведь не просто переход на другую работу, думал он. Это совсем другие масштабы, другие перспективы, другая жизнь. Если быстро закончить монографию да защититься потом в придачу — он будет единственным на кафедре, кроме заведующего, доктором наук. А тот стар, больше трех-пяти лет не протянет… Можно считать, что открылась новая жизненная страница. Сил у него в достатке, здоровье, слава богу, есть, сейчас только все по-настоящему и начинается. Сорок с хвостиком для мужика не возраст. Двадцать лет работы впереди, как минимум. И даже то, что он одинок, пойдет делу на пользу, отвлекающих моментов меньше.

Среди мыслей об открывающемся перед ним заманчивом будущем вдруг мелькнуло воспоминание о виденной на днях в библиотеке женщине. Бритвин представил ее красоту и особенно то удивительно милое выражение лица, которое так тронуло его тогда. И это показалось ему не случайным, а как-то связанным с тем, что он начинал новый этап в своей жизни. Ему захотелось задержаться на этом воспоминании, но тут зазвонил телефон, и он погрузился до конца дня в привычную горячку работы.

Из больницы Бритвин вышел поздно, в восьмом уже часу. Несмотря на усталость, настроен он был прекрасно. Состояние прооперированного больного опасений пока не внушало, и Бритвин радовался этому. Да и приятные мысли о предложении Смоковникова вновь и вновь возвращались к нему.

Вечер был теплый, ясный, безветренный. Многолюдье на улицах не раздражало, как обычно, а бодрило Бритвина. Он чувствовал себя странно молодым. Тревожное и радостное, знобящее ощущение будущего, полузабытое уже, вновь забрезжило в нем — и как воспоминание, и как смутная, зыбкая реальность. Он с наслаждением думал, как много у него еще впереди — работы, успехов, любви, может быть.

Когда впереди появилось здание областной библиотеки, Бритвин вдруг подумал, что хорошо бы зайти и проверить впечатление, которое произвела на него та красивая женщина из читального зала. Удивительно все-таки: видел ее мельком, а вспоминал уже несколько раз.

У самого входа в библиотеку Бритвин замялся. Его затея представилась ему нелепой и смешной, но это продолжалось недолго. То чувство бодрости, подъема, обновления, которое он переживал сейчас, подтолкнуло его, и он решительно открыл дверь.

Женщина сидела за служебным столом у противоположной от входа стены, и больше никого в читальном зале не было. Она, склонившись, писала что-то и не слышала, как Бритвин подходил к ней.

— Добрый вечер, — сказал он.

Она подняла голову и ответила не сразу. Бритвину даже показалось, что растерянность мелькнула на мгновение в ее глазах.

— Здравствуйте, — сказала она тихо.

Бритвин смотрел на нее, и прежнее впечатление повторилось гораздо определеннее и сильнее. Что-то удивительно притягательное было для него в ее лице, глазах, мягком, глуховатом звуке голоса. Ему померещилось, что они знают друг друга давно, только каким-то странным образом забыли об этом.