Сергей Поляков - Золотинка

— Сейчас в тайге голодно, ни грибов, ни ягод!

— Плохо, хлеб кончился, — мрачнеет Майка. — Мальчишек нечем кормить.

— Кроме Леши с вами есть еще ребята?

Проговорившаяся девчушка замыкается и со злостью накручивает на палец рыжий локон.

Я соображаю: «Как помочь «хищникам»?

Девочка делает попытку подняться и уйти.

— Мне пора, брат будет психовать. Ты за мной не ходи.

Я удерживаю ее за рукав: если Золотинка исчезнет, вряд ли мне представится шанс упрочить знакомство.

— Я попробую достать вам хлеба или муки!

— Где?

— Мои проблемы.

За спиной сыпятся камешки с галечного отвала, я оборачиваюсь. Скользя по крутому откосу, к нам спускается брат Майки.

— Ты куда запропастилась? — спрашивает он и окидывает меня тяжелым неприязненным взглядом. — Кто с тобой?

— Леша, я утонула совсем…

Подросток перебивает ее:

— Нечего в котлован соваться, помыться могла в протоке, — он переводит взор на меня. — Ты чего тут рыщешь, что вынюхиваешь, пацан? Здесь не зона отдыха, и туристов не жалуют!

— Захотел и пришел!

— Как пришел, так и отваливай!

Сельский чухан вызывает меня на скандал. Умора! С двенадцати лет (три года) я занимаюсь карате и угроз не боюсь.

— Я бью два раза, — извещает Леша. — Один раз в лоб, другой — по крышке гроба!

Ссора не входит в мои расчеты. Я мнусь в поисках разрешения конфликта. На помощь приходит Золотинка.

— Леша! Он меня из воды вытащил, я совсем неживая была! Отстань от него!

Подросток сплевывает и командует сестре:

— Уходим!

Не обращая на него внимания, я обращаюсь к Майке:

— Приходи завтра вечером на окраину стана. Я принесу хлеб или муку.

На полевом стане суматоха. Спешно грузятся металлоломом прибывшие КамАЗы, подметают площадки перед конторой и столовой. Трактор «Беларусь» засыпает нефтяные пятна возле заправки.

— Завтра начальство прибудет, — отвечает на мой вопрос о причине сумятицы отец. — Экстрасенс наобещал им семь верст до небес, теперь предстоит разбор полетов. Чертовщина непонятная! 21-й век — и наивная, слепая вера в шарлатанство, предсказания, гадание на кофейной гуще. Геологии три тысячи лет, а мы отвергаем планомерный поиск, надеемся на колдунов! Завтра полюбуешься, чего шаман на полигоне накуролесил!

Чутко прислушиваюсь к сопению отца, изредка поглядываю на светящиеся стрелки будильника. Два часа ночи, пора! Сейчас поварихи выпекают хлеб и булочки для старателей.

Одеваюсь и выскальзываю из комнаты. На улице кромешный мрак. Через полтора часа рассвет. Летняя ночь на Колыме коротка, как анекдот из журнала «Крокодил».

Подхожу к соединенным геологическим вагончикам, из которых доносится тихая музыка по «Маяку». В одном вагончике столовая, в другом кухня. Дверь в кладовую открыта, поварихи суетятся у хлебопечи.

С эмалированным ведром стою перед дверью кладовой и обливаюсь холодным потом. Попадусь с поличным — и последствия не представить. Отцу не отмыться за сына-воришку. Ему, человеку с безукоризненной репутацией порядочного гражданина, придется увольняться с позором. Кто знает, что припишут вдогонку!

«Лучше отказаться от сумасбродной затеи, — приходит в голову трезвая мысль. — Черт с ними, «хищниками», кто я им, чтобы рисковать головой?»

Я делаю благоразумный шажок назад.

«Зачем тогда хлестался, давал обещания!» — краска стыда обжигает лицо, и я решительно вхожу в кладовку.

Из полураскрытой двери падает сноп света. В углу, перед входом, два раскрытых мешка с мукой. Набираю полное ведро и обмираю от ужаса, — по коридору кто-то идет. Ныряю под стеллаж с консервами и молю Бога, чтобы пронесло…

Шаги прошелестели мимо, повариха вышла на улицу. Спустя несколько минут она возвращается и проходит на кухню. Беру со стеллажа пару банок тушенки, три сгущенки, две бутылки растительного масла и выбираюсь из кладовой.

Теперь основное — не напороться на сторожа или случайного прохожего. Благополучно добираюсь до окраины и прячу добычу в заросли липкого густого стланика. Я сдержал слово!

На душе погано. Воровство даже с благими намерениями остается банальной кражей! Как ни крути, Робин Гудом здесь не пахнет!

…Высокое начальство прибывает утром на двух джипах «Ирокез». Экстрасенс в авторитете у руководства. Курчавая, словно у ассирийца, бородка, крючковатый нос, пронзительный взгляд агатовых глаз вызывают невольное почтение. Начальство здоровается с ним за руку, предку прохладно кивают. Прибывшие влезают в японские вездеходы, я с отцом в потрепанный УАЗ, и колонна катит на полигон.